Отправлено: 18.02.06 16:21. Заголовок: Австро-Венгрия в XVI веке (сборник)
или МаксимилианI, король Римский и Венгерский
Извиняюсь за долгое отсутствие, работа сейчас отнимает все время. Но небольшая альтернатива родилась.
В 1492 году скончался славный венгерский король Матьяш Хунъянди, оставив Венгрию на вершине могущества. Казна была полна (за годы его правления доходы казны выросли с 250 до 500 тыс. форинтов), военные силы внушительны. Кроме военных отрядов короля и баронов (бандерий) и мобилизованного дворянства Матьяш содержал наемную армию - «черное войско» наемников, состоявшее из тяжеловооруженной кавалерии и пехоты, а также из отрядов, имевших боевые повозки гуситского типа и артиллерию - 20 тыс. кавалеристов, 8 тыс. пехотинцев и 9 тыс. боевых повозок. Кроме того, еще 8 тыс. солдат были постоянно расквартированы в замках и укреплениях великолепно организованной южной линии венгерской обороны. Королевская власть была сильна, буйные венгерские бароны после 2 жестко подавленных Матьяшем мятежей притихли. В претендентах на опустевший трон недостатка не было. Венгерского престола добивался Максимилиан Габсбург. Его право на это предусматривалось договором от 1463 г., подписанным Матьяшем и Фридрихом III. С другой стороны на корону претендовал король Чехии Владислав Ягеллон, чья мать была внучкой Жигмонда и сестрой Ласло V. Владислава поддерживал его отец – король Польский и вел. князь Литовский КазимирIV. Претензии Максимилиана были самыми обоснованными, и именно с ним можно было связывать надежды на помощь против турок (активизации которых ожидали сразу после смерти Матьяша), но господствующие сословия прежде всего хотели получить такого короля, контроль за которым находился бы в их руках. Этому требованию идеально соответствовал Владислав, прозванный в Чехии «король добже», за то что соглашался с любым предложением своих вельмож. Он был коронован как Уласло II, но при условии подписания предвыборных обещаний, в частности об отмене всех нерегулярных налогов, займов и других «вредных нововведений» Матьяша. Максимилиан, имевший сильную партию среди венгерской знати, начал военную кампанию, освободил Вену и другие австрийские земли, в свое время отнятые Матьяшем у его отца ФридрихаIII, но тут у него кончились деньги, ни имперский рейхстаг, ни Швабский союз не оказали ему финансовой помощи для ведения войны вне территории СРИ, и Максимилиану пришлось отказаться от претезий на венгерскую корону. Правление Владислава стало периодом стремительного упадка королевской власти. Вся власть в королевстве перешла к дворянскому сейму, который отказался вотировать налоги, и регулярная армия Матьяша была распущена. Развал достиг таких масштабов, что в 1521 Белград был осажден и взят турками, и венгры не сумели собрать войско для отпора. При Мохаче венгерская армия насчитывала не более 25000 бойцов, и проигрыш этой битвы стал концом королевства.
Итак, альтернатива: Максимилиану в решающий момент удалось пополнить казну – рейхстаг вотировал-таки имперский налог, либо, например, Владислав оказался должником Вельзеров, и Фуггеры, обеспокоенные возможностью того, что став королем Венгрии Владислав передаст их концессии на разработку серебряных рудников Словакии конкурентам, выдали кредит Максимилиану. Короче у Максимилиана оказалось достаточно денег не только на продолжение кампании, но и на то, чтобы вовремя перекупить наемное войско Матьяша. Магнаты поддерживающие Владислава разгромлены, и Максимилиан вступает на венгерский трон.
И из морисков, главным образом, состояла мощная разведывательная сеть берберских пиратов в Испании
Как бы то ни было, просто присоединить алжирское плато до Сахарского Атласа к Испании затруднительно - придется долго бороться с воинственными берберийскими племенами, которые вряд ли признают власть неверных. Основание вассальных эмиратов, как в Тунисе - оптимальный вариант. Мориски (точнее арагонские мавры, ибо мориски христиане) во внутреннем Алжире чужаки, и на первых порах ИМХО будут лояльны Испании. В последствии - возможно все, но Магриб уже надежно защищен от турок. Что касается собственно гранадских морисков, то в РИ к концу правления Карла инквизиция, пользуясь тайной своего судопроизводства, преследовала их в нарушение всех королевских эдиктов и папских бреве, чем и довела их до восстания. Здесь с этим нужно будет что-то делать.
модераторРеинкарнация Милоша Обилича, Основоположник и Хранитель Великой Сербии, Борец с Карфагенским Мондиализмом.
Отправлено: 02.04.06 23:54. Заголовок: Re:
georg пишет:
цитата:
Основание вассальных эмиратов, как в Тунисе - оптимальный вариант
Однако в истории Испании, да и вообще западнохристианского мира таких прецедентов в общем-то не было. Зная испанцев, они могут запросто устроить "большую зачистку" в Магрибе, как это уже было в Андалусии
Однако в истории Испании, да и вообще западнохристианского мира таких прецедентов в общем-то не было.
Были. Завоевав Тунис, КарлV посадил там вассального эмира Бей Мули-Хасана. Вассальные беи правили там вплоть до завоевания Туниса турками. В любом случае альтернатива одна - окупировать побережье до Атласа, и предоставить плато вариться в собственном соку (набеги берберов оттуда в этом случае неизбежны). На "большую зачистку" Алжирского плато до Сахарского Атласа потребуются слишком большие затраты - а Фернандо прагматичен.
модераторРеинкарнация Милоша Обилича, Основоположник и Хранитель Великой Сербии, Борец с Карфагенским Мондиализмом.
Отправлено: 03.04.06 00:27. Заголовок: Re:
georg пишет:
цитата:
а Фернандо прагматичен
Ну Фернандо-то может быть и прагматичен, а как быть с католической церковью. Они ведь наверняка проповедовать в новозавоеванные территории пойдут. Паре-тройке священников местные головы открутят - вот вам и повод для "внутреннего крестового похода"
а как быть с католической церковью. Они ведь наверняка проповедовать в новозавоеванные территории пойдут. Паре-тройке священников местные головы открутят - вот вам и повод для "внутреннего крестового похода"
На земли вассальных эмиратов не пойдут - в реале в Тунис никаких проповедников не посылали. На приморских территориях, присоединенных к Испании - возможно. Хотя и здесь есть ньюансы - в реале, например, арагонская знать категорически выступала против крещения своих вассалов-мавров, ибо те платили им повышенные в сравнении с христианами подати. Но эксцессы возможны. И обиженные мусульмане побережья при этом будут убегать в те самые эмираты. Возможность этих эксцессов учту в дальнейшем сценарии. Теоретически возможно выселение всех не пожелавших креститься мусульман побережья на плато, в эмираты. Для восстания же против Испании эмираты плато слабоваты. Турки далеко, разве что на Марокко обопрутся.
Князь Фома Неверящий, Первый Солдат Княжны Таракановой
Отправлено: 08.04.06 15:11. Заголовок: Re:
Приветствую. Ряд вопросов в данной АИ мне кажется неясными и неочевидными. 1. Вопрос позднего возвращения в Москву Михаила Глинского. «Москва, в которой после смерти мужа как раз приходит к власти племянница Михаила Елена Глинская, представляется идеальным союзником против Крыма.» Логичным будет возвращение Глинского уже в 1533 или 1534 году. 2. Вопрос активизации деятельности агентуры Глинского в Москве. «Михаил начинает оживленные сношения с Москвой, заводит там свою агентуру, возобновляет старые знакомства среди бояр. В Москву направляется группа инженеров и военных специалистов. Наконец оказано прямое давление на Людовика Ягеллона, благодаря которому он не оказывает Литве активной помощи в развязанной Сигизмундом войне за возвращение Смоленска. Война впрочем быстро оканчивается. Через послов Михаил развивает в Москве планы завоевания Казани и последующего наступления на Крым.» А потом вдруг – «Внезапная смерть Елены Глинской в 1538 путает все планы.» Елена была отравлена – это факт. Почему эта самая агентура не уследила??? 3. Вопрос самого возвращения Глинского в Москву. «На деньги императора Михаил набирает 1000 кавалеристов и 3000 пехоты – ветеранов турецких кампаний, причем в основном из хорватов, словаков и словенцев, дабы могли на Руси изъяснится. И осенью 1539 высаживается в Ревеле.» И вдруг – «Большая часть наемного войска Глинского по истечении договора найма было рассчитано и отправлено на родину. Но изрядная часть – старые солдаты Глинского, участвовавшие с ним не в одном сражении - вступила в Московскую службу и была пожалована поместьями.» Стараться, набирать сильное войско, а потом большую часть взять и разогнать!!? Нелогично. Почему их не использовать как ядро обновленного Московского войска (и ещё наемников набрать)? 4. Вопрос религиозных противоречий в Европе – уж больно чинно-благородно у вас всё происходит. 5. Неясен вопрос с торговлей между Западом и Россией (по Балтике? Через посредников?) а также вопрос «революции цен» в Европе.
Логичным будет возвращение Глинского уже в 1533 или 1534 году.
Глинскому, занимающему высокое положение при дворе первого государя христианского мира, нет смысла менять его на даже не первое при дворе племянницы (где как извесно, господствует небезызвестный друг сердца Елены Овчина-Телепнев-Оболенский). А по поводу союза - вменяемое руководство страной при Елене дает возможность союза и без личного возвращения.
Олег Невещий пишет:
цитата:
Елена была отравлена – это факт. Почему эта самая агентура не уследила???
Агентура увы, была не столь мощной.
Олег Невещий пишет:
цитата:
Стараться, набирать сильное войско, а потом большую часть взять и разогнать!!? Нелогично. Почему их не использовать как ядро обновленного Московского войска (и ещё наемников набрать)?
Согласен, я не совсем ясно выразился. Большая часть наемников рассчитана только тогда, когда набраны стрельцы. Рассчитаны они по истечении контракта, и именно те, кто не пожелал служить дальше на предложенных Глинским условиях (поместная верстка). Что касется набора сильного наемного войска - мысль была, но пришел к выводу, что по тем расценкам, по которым вербовали в реале это будет слишком тяжелый груз для неокрепшего московского гос. бюджета. Из местых куда дешевле - они получают часть довольствия натурой, а офицеры - поместья. А иноземцам нужно платить звонкой монетой, которой у нас на Руси пока увы негусто.
Олег Невещий пишет:
цитата:
Вопрос религиозных противоречий в Европе – уж больно чинно-благородно у вас всё происходит.
До Тридентского собора - это реал с незначительными изменениями. Опирался я на Оскара Егера, его книга по истории Германии лежит здесь Войн с протестантами, которые вел в реале КарлV к конце 40ых-начале 50ых у меня нет. Нет по вполне логичной причине - у Карла нет возможности их вести. У него нет в распоряжении ресурсов Испании. Его подстерегают турки, от которых в реале его прикрывал Фердинанд, правивший в Австрии, Чехии и части Венгрии. И на конец всецело на стороне протестантов здесь Чехия, в реале принадлежавшая брату Карла Фердинанду, и она в унии с Польшей.
Поэтому Карл здесь сразу после того как выясняется позиция Тридентского собора идет на компромис с протестантами и заключает Аугсбургский религиозный мир.
Олег Невещий пишет:
цитата:
Неясен вопрос с торговлей между Западом и Россией (по Балтике? Через посредников?)
Пока да, все как в реале. В реале не было надежды удержать Крым в случае его захвата, и Иван отказался от этого, нанеся удар по Ливонии. Здесь, где Габсбурги куда сильнее реала, мощная антитурецкая коалиция позволила решить крымскую проблемму раньше. По ливонской - продолжение следует.
Затем что а) он имеет реальную возможность захватить в ней власть - по тогдашним бытовым понятиям несовершеннолетнего опекают ближайшие родственики.
б) Бардак боярского правления делает союз с Россией невозможным.
Олег Невещий пишет:
цитата:
Тогда ещё вопрос - почему Глинский не выбил кругленькую сумму у своего недавнего императора для будущего союза?
Сумма на набор наемников и так была кругленькой. Не забывайте - испанского золота у Карла здесь нет (точнее есть когда дает Фердинанд, а тот деньги считать умеет).
Олег Невещий пишет:
цитата:
Не произойдет ли разрыв с Римом из-за этого компромисса?
Вас это может удивит, но в реале папа сам не позволил Карлу задавить протестантов в Германии, отозвав свои войска и прекратив финансовую помощь в самый решающий момент. Причина - папе как светскому государю Италии крайне не выгодно усиление императора. В данном случае мирские интересы Ватикана в реале перевесили церковные.
Кроме того Дионисий посылает Иоасафу письмо, в котором предлагает перенести в Москву центр греческого образования (в РИ такие предложения делались неоднократно, но руководивших русской церковью иосифлян не заинтересовали). В то время для получения высшего образования греки вынуждены были ездить в университеты Италии, где им приходилось формально принимать флорентийскую унию и признавать юрисдикцию униатского «патриарха константинопольского» - кардинала Гротта-Ферарского. Дионисий предлагает основать в Москве православную академию, в которую могли бы приезжать учиться сами греки, и типографию.
Может, я чего-то не понимаю, но что мешает Дионисию, хоть в РИ, хоть в вашей альтернативе создать такой центр у себя в Константинополе? Вряд ли Сулейман с Роксоланой. Турецкое правительство в дела православной церкви вроде бы не вмешивается
Может, я чего-то не понимаю, но что мешает Дионисию, хоть в РИ, хоть в вашей альтернативе создать такой центр у себя в Константинополе? Вряд ли Сулейман с Роксоланой.
Факт есть факт - за всю историю турецкого господства в Константинополе не было греческого высшего учебного заведения, а греки ездили за наукой в Италию. И так же РИ является то, что патриархи неоднократно предлагали создать академию в Москве, в которой учились бы и греки. Источников по истории Греции под турками у меня к сожалению нет, и причин объяснить не могу.
Князь Фома Неверящий, Первый Солдат Княжны Таракановой
Отправлено: 09.04.06 11:52. Заголовок: Re:
georg пишет:
цитата:
Затем что
Логично. Но причину невозвращения раньше (например по приказу монарха) не объясняет. Если это "авторский произвол", то ладно. georg пишет:
цитата:
Сумма на набор наемников и так была кругленькой.
Хорошо. georg пишет:
цитата:
испанского золота у Карла здесь нет
Отлично это понимаю. georg пишет:
цитата:
когда дает Фердинанд, а тот деньги считать умеет
А почему бы ему не дать новым союзникам. Он же тоже воюет с турками. Кроме того не следует недооценивать фактор инфляции золотых и серебрянных монет (уникальный случай) в период прихода большого количества драгметалла из Америки (особенно с начала потока серебра во 2-й трети XVI века). Субсидии а в дальнейшем и торговые связи с Россией (и дальше транзитом с Персией и Индией) позволит уменьшить опастность обесценивания денег, не допустит резкий рост цен на товары в Северной Европе и приведет к улучшению общей ситуации в Испании и России. georg пишет:
цитата:
папе как светскому государю Италии крайне не выгодно усиление императора.
Не произвол. Личные мотивы Глинского. Возвращение в Московию будет ухудшением положения и понижением статуса - из политика европейского масштаба прератиться в московского боярина.
Олег Невещий пишет:
цитата:
А почему бы ему не дать новым союзникам.
План Глинского с его точки зоения слишком авантюрен. А вот затем, когда Глинский в Москве - да, почему быи нет.
Олег Невещий пишет:
цитата:
не допустит резкий рост цен на товары в Северной Европе и приведет к улучшению общей ситуации в Испании и России
Князь Фома Неверящий, Первый Солдат Княжны Таракановой
Отправлено: 13.04.06 19:58. Заголовок: Re:
georg пишет:
цитата:
Собственная инициатива, одобренная императором.
То есть и то и другое?
Чтож, тогда вам следует объяснить, почему Михаила не отпустили в 1534 году. Дело в том, что вы недооцениваете фактор самолюбия и тщеславия Глинского. И желания не упускать возможности. Поскольку его измена в 1514 году многими историками объясняется как гнев из-за отказа Василия дать Михаилу Смоленское княжество (или другое), то шанс получить какое-либо государство для себя Глинский не упустит. В средние века пропасть между обычными поданными и дворянами была велика, но пропасть между обычными и титулованными дворянами а также между титулованными дворянами и суверенными монархами, была в общем не меньше (а то и больше). Предположим в конце 1533 года Елена Глинская напишет письмо дяде – «Дядюшка, возвращайся в Москву с войском, союзом и деньгами, будем для ТЕБЯ княжеский трон в Литве отвоёвывать» (вероятность этого письма велико, так как ссоры между Еленой и Михаилом нет, положение Елены шаткое {дяди малолетнего царя плетут заговор}, общее внутри- и внешнеполитическое положение России неблагоприятное, да чужое обещать проще, чем своё [и обставить условиями передачи ВКЛ после смерти Михаила ближайшему родственнику, царю Ивану тоже несложно]). Уверен, Михаил немедленно галопом в Москву поскачет, и войско с собой прихватит (причем не за свой счет), и Карл всё поймет, и ради союза против Турции (и экспроприации угрожающего с тыла Чешско-Польского королевства) его безусловно поддержит.
Если вы сможете указать причину задержки Михаила в Вене или отсутствия вышеуказанного письма, то критика снимается.
P.S. Если идея выжившей Елены Глинской вас не заинтересовала, то пожалуй я создам через некоторое время соответствующую альтернативу.
«Дядюшка, возвращайся в Москву с войском, союзом и деньгами, будем для ТЕБЯ княжеский трон в Литве отвоёвывать»
Я ценю ваш здоровый галактический империализм, но Михаил, как чрезвычайно опытный политик, не повелся бы на столь несбыточные мечты. СигизмундI был очень популярным в Литве государем (и именно русское население ВКЛ стояло за него горой), прав на княжение в Литве у Михаила никаких (он не Гедиминович), электората тоже никакого (его родственники и клиенты приняли участие в его мятеже в 1507 и были изгнаны из ВКЛ). Кроме того ежу понятно, что Людовик Ягеллон всеми силами поддержит Сигизмунда, а Карл, угрожаемый турками и татарами, ничего не сможет сделать. Мало того, невозможность разгрома Ягеллонской федерации понимают и в Москве, особено в свете очередного отпадения Казани (откуда Сафа-Гирей только что выгнал русского ставленника Джан-Али, посаженного там Василием). Так что и возможность появления подобного письма стремится к нулю.
Уже изложены, и я считаю их основательными. Терять положение вельможи СРИ и отправляться в Московию - понижение статуса. Да и пожалованные императором земли в Венгрии и Нидерландах приносят куда больше дохода, чем удел в Московии. Вернуться Глинский мог только ради какого-либо трона (но он ему не светит), или верховной власти в стране (как в данной АИ).
Князь Фома Неверящий, Первый Солдат Княжны Таракановой
Отправлено: 14.04.06 18:59. Заголовок: Re:
georg пишет:
цитата:
ради какого-либо трона (но он ему не светит), или верховной власти в стране (как в данной АИ).
А вариант 3 - помочь племяннице и другим родственникам, изнемогающих в войне с Литвой и просящих помощи (в том или другом варианте)? Неужели презрительно проигнорирует??
Личное присутствие при этом не требуется. У меня же описано - денег дали, военных и инженерных специалистов послали, Польшу от активного участия удержали. В реале кстати Москва и без этого великолепно справилась - Телепнев-Оболенский до самого Молодечно доходил. Изнемогающим - сильно сказано.
Обратимся к внутренним делам России в описываемый период. Как и в реале, зимой 1552-53 годов Ивана постигла тяжелая болезнь, и он был при смерти. Как и в реале, имела место известная ситуация с присягой царевичу Дмитрию. В июле 1554 года в городе Торопце местные дети боярские задержали ехавшего в Литву князя Никиту Семеновича Лобанова Ростовского. Тот признался, что хотел сообщить королю о намерении отъехать к нему боярина князя Семена Ростовского (одного из тех бояр, кто во время царской болезни вел переговоры о возможной передаче трона старицкому князю), «а с ним братиа его и племянники». Князь Семен был арестован. Следствие доказало, что князь Семен Ростовский, действительно, был изменником. Как показали его арестованные слуги, летом 1553 года он дважды встречался с литовским послом Довойной, с которым и была достигнута договоренность об отъезде в Литву. Князя Семена Ростовского «с товарыщи» приговорили к смерти и даже привезли к месту совершения казни, но затем, по «печалованию» митрополита и епископов, смертная казнь была заменена ссылкой на Белоозеро, где князя Семена заточили в тюрьму.
Князь Семен Ростовский был недоволен тем, что «государь его и род его посылал не по их отечеству со многими с теми, кто менше их». Эта несправедливость по отношению к Ростовским князьям, когда царь при военных и административных назначениях не хотел считаться со знатностью их происхождения, по убеждению князя, не была чем-то случайным; он рассматривал ее как часть политики, направленной против «великих родов» — княжеских семей потомков Рюрика и Гедимина, по праву претендовавших на первенствующее положение среди окружавшей трон знати. «Их всех, — говорил князь Семен, — государь не жалует великих родов, бесчестит, а приближает к себе молодых людей, а нас ними теснит». Как проявление той же политики, он готов был воспринимать и саму женитьбу царя на представительнице не княжеского, а старомосковского боярского рода: «да и тем нас истеснил ся, что женился у боярина своего, дочерь взял, понял рабу свою, и нам как служити своей сестре».
Среди признаний Семена Ростовского на следствии были и такие, которые содержали новые сведения о событиях, происходивших во время царской болезни.
Во-первых, стали известны новые данные о подозрительной активности Владимира Андреевича Старицкого и его матери в эти дни. Они посылали к князю Семену с предложением, чтобы тот «поехал ко князю Володимеру служить да и людей перезывал».
Во-вторых, круг лиц, вовлеченных в обсуждение вопроса о судьбе трона и о том, как избегнуть регентства Захарьиных, оказался гораздо более широким, чем можно было судить на основании рассказов приближенных царю сразу после его выздоровления. Помимо князей Ивана Турунтая-Пронского, Петра Щенятева, Дмитрия Немого-Оболенского в этих разговорах участвовали «Куракины родом, князь Петр Серебряный, князь Семен Микулинский и иные многие бояре и дети боярские и княжата». А главное — в свете других признаний князя Семена Ростовского эти разговоры приобретали иной контекст. Разговоры о том, что «чем нами владети Захарьиным, ино лутчи служити князю Владимиру Ондреевичю», были выражением недовольства «великих» (княжеских) родов политикой царя, покровительствовавшего родственникам своей жены и кругу их друзей из среды старомосковского боярства.
Царь был поражен масштабами оппозиции его политике, но не мог предпринять репрессивных мер – за виновных ходатайствовала большая часть Думы (состоявшая из княжат). Семен Ростовский остался в тюрьме, но сохранил голову, его «братиа его и племянники» вообще не тронули. Царь и круг его ближних советников - дворецкий Большого Дворца Данила Романович Юрьев, тверской дворецкий Владимир Михайлович Юрьев, Никита Афанасьевич Фуников-Курцов, казначей Иван Петрович Головин, печатник Иван Висковатый и наперстник покойного Глинского Иван Пересветов – начинают продумывать меры по ограничению влияния княжат. Они осознают неожиданный результат проведенной земской реформы – после устранения произвола кормленщиков исчез конфликт между боярами и рядовым дворянством, избавленным реформой от притеснений и получившим доступ к власти на местах. Мало того, теперь богатые бояре, по служебным спискам числившиеся в тех уездах, где у них были вотчины, и начинающие службу в составе местных дворянских корпораций, превращались в естественных лидеров этих корпораций. Особенно касалось это верхушки думы – княжат Суздальских, Ростовских, Ярославских и Стародубских, которые владели огромными вотчинами на территориях бывших княжеств и имели сложившиеся клиентелы среди местных дворян, предки которых служили их предкам как удельным князьям. Благодаря покойному Глинскому переведенный на русский язык трактат Макиавелли «Государь» стал настольной книгой царя Ивана. Начало войны за Крым подсказывает образ действий, описанный у Макиавелли: «Из нынешних правителей сошлюсь на Фердинанда Арагонского, короля Испании. Его можно было бы назвать новым государем, ибо, слабый вначале, он сделался по славе и блеску первым королем христианского мира; и все его действия исполнены величия, а некоторые поражают воображение. Основанием его могущества послужила война за Гренаду, предпринятая вскоре после вступления на престол. Прежде всего, он начал войну, когда внутри страны было тихо, не опасаясь, что ему помешают, и увлек ею кастильских баронов так, что они, занявшись войной, забыли о смутах; он же тем временем, незаметно для них, сосредоточил в своих руках всю власть и подчинил их своему влиянию.» - в сущности подобная политика уже была опробована Глинским во время Казанской войны. Во-первых, царь и его соратники за время войны успели усовершенствовать аппарат управления. Целый ряд дел, ранее восходивший прямо в Боярскую Думу, идет теперь в Приказы. При этом приказы считаются не самостоятельными ведомствами, а канцеляриями Думы по различным вопросам, и соответственно во главе приказов стоят не бояре, а дьяки, обязанные отчитываться перед Думой. Но назначаются они царем и действуют фактически по его прямым распоряжениям. При этом официально действует традиционная формула – «царь указал и бояре приговорили». Впрочем, подобная практика еще приведет к острому конфликту с Думой. Соответственно вводятся новые чины думных дьяков – для глав приказов, а так же думных дворян – для тех «худородных» советников царя, которые не имеют прав на боярские чины. Во вторых, вводится внешне более почетный для боярства порядок службы – теперь бояре и княжата начинают службу не по месту землевладения в составе местных дворянских корпораций, а по особым «московским спискам» и сразу в Москве, в составе государева двора. Указ преследует цели разорвать складывающиеся связи между боярами и дворянством. В третьих, царь успешно воспользовался несколькими случаями военных неудач, произошедших по причине того, что воеводы «тягались о местах», и провел через Думу закон, по которому во время войны царь мог в любой момент объявить службу без мест и сменить воеводу. При этом формально местнические порядки остались неприкосновенными.
Князь Фома Неверящий, Первый Солдат Княжны Таракановой
Отправлено: 15.04.06 13:35. Заголовок: Re:
georg пишет:
цитата:
У меня же описано - денег дали, военных и инженерных специалистов послали,
Хм. Может я чего-то не понимаю. У вас написано:
цитата:
Москва, в которой после смерти мужа как раз приходит к власти племянница Михаила Елена Глинская, представляется идеальным союзником против Крыма. Тем более что в Казани, ранее зависевшей от Москвы, теперь утвердился крымский царевич Сафа-Гирей. Михаил начинает оживленные сношения с Москвой, заводит там свою агентуру, возобновляет старые знакомства среди бояр. В Москву направляется группа инженеров и военных специалистов. Наконец оказано прямое давление на Людовика Ягеллона, благодаря которому он не оказывает Литве активной помощи в развязанной Сигизмундом войне за возвращение Смоленска. Война впрочем быстро оканчивается. Через послов Михаил развивает в Москве планы завоевания Казани и последующего наступления на Крым. Внезапная смерть Елены Глинской в 1538 путает все планы.
Можно поподробней о внутри- и внешнеполитической ситуации в России с 1533 по 1538 год включительно. Особенно касаясь расхождения с реалом.
georg пишет:
цитата:
Телепнев-Оболенский до самого Молодечно доходил.
Знаю. А в АИ, без активонй помощи поляков может и до Вильно дойдёт? И пресловутый меткий стрелок/охотник найдется?
Да нет их практически. Артиллерия посильнее, с осадным делом получше. И все пока.
Олег Невещий пишет:
цитата:
А в АИ, без активонй помощи поляков может и до Вильно дойдёт?
В РИ активной помощи поляков тоже небыло. Прислали "ограниченный контингент" гетмана Тарновского. На зиму он уходил обратно в Польшу, а поход Телепнева был как раз зимой. Опять отличий от реала нет.
Отношение Людовика к войне двойственное. Сигизмунд развязал войну для возврата Смоленска, надеясь на смуту в Москве. Смуты не произошло. Людовик (и в большей степени шляхта Польши и Чехии) не склонен тратить средства на поддержку наступательных планов Сигизмунда. Но если Москва добъется решительных успехов, и Литва будет на грани разгрома - Людовик непременно вступит в войну. Чтобы удержать Польшу от вступления в войну в критической для Литвы ситуации (в этом мире критической ситуации небыло), надо с ней (и с Чехией) воевать. А Карл на это не пойдет охотно, ибо боится удара в спину турок и союзников Людовика - французов. Поэтому ход и результаты войны не имеют отличий от РИ.
В 1555 году в Москву является посольство от Сибирского правителя из рода Тайбуги – Едигера. Едигер просит принять его в русское подданство и ищет у Москвы защиты в борьбе с Шейбанидами. Царь принял его в подданство и наложил дань соболями. Войны со Швецией 1556 не происходит – царь, ведя войну с Турцией, соглашается на требование Густава Вазы сносится с ним напрямую, а не через Новгородских наместников. Пока идет война на юге, остро конфликтная ситуация складывается на Западе. Ягеллоны с тревогой наблюдают за усилением Москвы. Переход ногаев на сторону Тохтамыша и его водворение в Крыму явились для них полной неожиданностью. Для Литвы и Польши был бы еще преемлем простой захват Крыма Москвой – в этом случае татарские набеги прекращаются, а Москва увязает надолго в Крыму, подавляя поддерживаемые Турцией восстания татар. Но сохранение Крымского ханства как вассала и союзника Москвы вызвало в Литве страх – все вспомнили, какой сокрушительный разгром понесла Литва от московско-крымского союза при ИванеIII, когда ВКЛ утратило всю Северщину и большую часть Смоленщины, а татары доходили до Бреста и Новогрудка. Правда теперь южная граница ВКЛ была защищена куда лучше, чем при Александре, но и Москва была куда сильнее. Зоной конфликта стала Ливония. Еще летом 1550 года при посредничестве императора, который номинально являлся верховным сувереном Ливонии, прошли переговоры между Россией и Орденом. Ливонской стороне были предложены три основных требования: свобода торговли с иностранными купцами, свобода приобретения всех видов товаров, в том числе цветных металлов и оружия, свободный проезд в Россию мастеров всяких специальностей (в их числе и оружейников). Ливонская сторона подтвердила свободу проезда специалистов и приобретения товаров, но категорически отклонила требование о свободе торговли с иностранными купцами. На Запад по Балтийскому морю везли разнообразные товары: из самой Ливонии — хлеб, из Великого княжества Литовского и Польши — хлеб и «лесные товары», из России — кожи, сало, лен и пеньку. В XVI веке резко возрос товарооборот, возросли и доходы, которые приносила эта торговля. Однако эти доходы, которые могли бы обогатить русскую казну, оседали в прибалтийских портах — тех перевалочных пунктах, где потоки товаров переходили с морских путей на сухопутную дорогу. Сами купцы этих городов активной торговли не вели (судоходство на Балтике к этому времени находилось главным образом в руках нидерландских купцов), а пополняли свою казну благодаря установлению принудительного посредничества: они не позволяли русским купцам ездить за море, а нидерландским купцам проезжать через Ливонию на территорию России; в самих же прибалтийских портах и те и другие могли заключать сделки только с местными купцами. В итоге торговая прибыль оседала в карманах ливонских купцов, а торговые пошлины — в карманах ливонских властей. Страдали от этого как подданные Ивана, так и Карла (нидерландцы). Но Ливония игнорировала все попытки императора оказать на нее давление. В 1551 году ливонские города демонстративно подтвердили свои прежние решения о том, что русские купцы могут заключать торговые сделки только с их купцами. По-видимому, под впечатлением этого негативного опыта у русских политиков сложилось представление, что добиться удовлетворения русских требований удастся лишь тогда, когда Ливонский орден тем или иным способом будет подчинен русскому влиянию. Для достижения этой цели был использован вопрос о так называемой «юрьевской дани». Происхождение этой дани, которая уплачивалась Дерптским епископством в пользу Псковской республики, во многом остается неясным. В 60 — 70-х годах XV века условия об уплате дани были включены в тексты мирных соглашений между Дерптом и Псковом и в течение ряда лет дань действительно выплачивалась. Вопрос о выплате «юрьевской дани» занял центральное место на переговорах о продлении русско-ливонского перемирия, которые вели весной 1554 года Адашев и Висковатый с ливонскими послами. Именно на этих переговорах ливонским дипломатам было заявлено, что пришедшим из-за моря немцам предки царя разрешили поселиться на их земле лишь при условии уплаты дани; это условие было нарушено, но теперь царь намерен потребовать его восстановления. Если ливонцы откажутся выплачивать дань, заявил на переговорах Висковатый, царь сам придет за нею.
В результате ливонская сторона пошла на уступки, и в текст договора было включено обязательство выплатить царю дань со всего населения Дерптского епископства, «со всякие головы по гривне по немецкой». Но после начала войны с Турцией Ливония предпочла забыть о договоре. Дань не была уплачена.
Подобно Русскому государству, и Великое княжество Литовское несло ущерб от принудительного посредничества ливонских купцов, причем ущерб в данном случае был, вероятно, даже большим, так как Великое княжество Литовское было вовлечено в систему европейских экономических связей гораздо сильнее, чем Русское государство. Попытки литовских политиков добиться изменения положения с помощью дипломатии также оставались безрезультатными. Отсюда их попытки подчинить Ливонию своему политическому влиянию, вмешиваясь в ее внутренние дела. Для такого вмешательства у Сигизмунда II было гораздо больше возможностей, чем у Ивана IV, занятого войной с Турцией.
Больше всего литовских политиков привлекала возможность установления своего контроля над Ригой — портом, через который шел основной поток товаров из Великого княжества Литовского в страны Западной Европы. К середине 50-х годов литовским политикам удалось добиться тайного соглашения с рижским князем-архиепископом Вильгельмом Гогенцоллерном об избрании его будущим преемником-коадъютором сына одного из немецких князей, Кристофа Мекленбургского, связанного с польским двором. Став позднее рижским архиепископом, тот должен был добиваться превращения архиепископства в особое княжество под патронатом Великого княжества Литовского. После того как архиепископ действительно сделал Кристофа Мекленбургского своим преемником, вмешались власти Ордена. Войска великого магистра напали на резиденцию архиепископа и захватили в плен и Вильгельма, и его коадъютора. Тогда Сигизмунд II собрал литовское войско и двинул его на границу с Орденом. Власти Ордена попытались провести мобилизацию своих военных вассалов, но лишь незначительная их часть откликнулась на это обращение. Орден фактически мог опираться лишь на отряды наемников из Германии, которые не смогли бы дать отпора литовской армии. В итоге 13 сентября 1557 года великий магистр Вильгельм Фюрстенберг должен был публично принести извинения Сигизмунду II и подписать договор, удовлетворявший основные требования властей Великого княжества Литовского. Архиепископ и его коадъютор были освобождены, архиепископу возвратили власть над архиепископством, а купцам Великого княжества была предоставлена свобода торговли на территории Ливонии. Кроме того, Орден заключил с Великим княжеством Литовским союз против России и принял на себя обязательства не пропускать на русскую территорию товары и специалистов, которые могли бы способствовать усилению Русского государства. Договор, заключенный с Россией в 1550 был денонсирован, пропуск в Россию необходимых ей для войны с Турками товаров прекращен. Иван, получивший известие об этом в разгар подготовки к вторжению в Крым, посреди Думы в порыве бешенства сломал свой посох, но затем, взяв себя в руки, возвел взгляд к висевшей в углу палаты иконе Спасителя и произнес: «Суди Господи между мной и немцами за их неправду». Судьба Ливонии в этот момент была решена. По счастью прекращение поставок из Германии через Ливонию не нанесло большого ущерба армии – еще в 1554 совместная англо-нидерландская экспедиция лорда Уиллоби, отправленная королевой Марией и ее мужем штатгальтером Фердинандом, достигла устья Северной Двины, и теперь поставки были налажены северным путем из Нидерландов.
Сразу же после заключения мира с Турцией царь собирает в Пскове армию для вторжения в Ливонию. Составлена она в значительной степени из татар, во главе ее поставлен бывший главнокомандующий в крымском походе – касимовский хан Шах-Али. Царь не счел нужным даже объявлять войну Ливонии – по его мнению немцы сами его объявили и нарушили перемирие 3 года назад, расторгнув договор с Москвой. Армия это зимой 1559-60 вступает в Ливонию и проходит от Нейгаузена до Нарвы, не осаждая крепостей, но оставляя за собой одни головешки. Возвращаясь из похода, командующий войсками касимовский хан Шах-Али призывал власти Ордена, «будет у вас есть хотения перед государем исправитца», прислать в Москву послов, обещая в этом случае вместе с боярами ходатайствовать за них. Когда магистр попросил «опасной грамоты» для послов, которые привезут царю дань, такой документ был выслан.
Однако установившееся перемирие просуществовало недолго. В нарушение его условий из нарвского замка стали стрелять по пограничной русской крепости Ивангород, и 11 мая 1560 года русские войска взяли город штурмом. С конца мая 1560 года русские войска принялись занимать одну задругой пограничные крепости Ордена, а в июне 1560 года в поход на Ливонию выступило большое русское войско во главе с боярином князем Петром Ивановичем Шуйским. Поход продолжался все лето и показал полное военное бессилие Ордена — русские войска заняли 20 «городов», среди них такой крупный центр и резиденцию епископа, как Дерпт. Вся восточная часть современной Эстонии в результате похода оказалась под русской властью. Власти Ордена в панике обратились с «всеподданнейшим молением» к императору Максимилиану, дабы он вмешался и спас Ливонию. Максимилиан направляет в Москву своего посла для переговоров о мире. Условия такого мира Алексей Федорович Адашев изложил в императорскому послу в ноябре 1560 года в Москве. Речь шла фактически об установлении русского сюзеренитета над Ливонией (его условия предусматривали, в частности, ввод русских гарнизонов в ряд ливонских городов). Вирланд и Дерптское епископство попросту присоединялись к России. Магистру следовало прибыть к Ивану IV «да за свои вины добити челом на всем том, как их государь пожалует». Посол императора в ответ заявил, что условия непреемлемы не только для Ордена, но и для императора, ибо Ливония является неотъемлемой частью СРИ. Переговоры заходят в тупик. Опытный старый дипломат Людовик Ягеллон внимательно отслеживает ситуацию, подстерегая момент для активного вмешательства. Для достижения своей цели – подчинения Ливонии – он раскидывает паутину дипломатических интриг по всей Европе. Его послы являются в Ливонию с предложением перейти под протекторат польской короны. Они твердят ливонским сословиям, что императору своя рубашка ближе, что как король Венгрии он нуждается в союзе с Москвой, а как государя Нидерландов его не устраивает посредническая роль ливонского купечества в торговле с Россией. Поэтому помощи от него ждать нечего, и наоборот – с Литвой и Польшей Ливония связана полным единством интересов. Орден соглашается прислать посольство в польский сейм с просьбой о протекторате. В Германии появившиеся там беженцы из Ливонии в это время сеют панику, рассказывая душераздирающие истории об ужасах московского нашествия. Пользуясь этим, Людовик через своих агентов мутит воду в Германии, обвиняя императора в преступном бездействии. Как курфюрст империи он выдвигает инициативу созыва имперского рейхстага в Шпейере по ливонскому вопросу. На рейхстаге Людовик намерен склонить германские сословия потребовать у императора назначить Людовика как имперского курфюрста протектором Ливонии с поручением защищать ее от вторжения варваров. А в перспективе – передачи ему Ливонии как имперского лена. И наконец секретное посольство Людовика появляется в Стамбуле при дворе Сулеймана. Оно представляет султану, что сейчас, когда неизбежна ссора между Москвой и СРИ из-за Ливонии, антитурецкая коалиция будет расколота, и султан может в союзе с Ягелонами вернуть Крым. Сулейман готовит десантный корпус во главе с бывшим ханом Девлет-Гиреем.
Князь Фома Неверящий, Первый Солдат Княжны Таракановой
Отправлено: 15.04.06 15:55. Заголовок: Re:
georg пишет:
цитата:
Да нет их практически. Артиллерия посильнее, с осадным делом получше. И все пока.
Это понятно. Я имел в виду, что с внутренней политикой? У вас описан реал, а ведь отсутствие Михаила Глинского не может не повлиять на расклад сил после смерти Василия III (вплоть до гибели Елены и Ивана Васильевича в результате "несчастного случая" и воцарение Юрия/Андрея, или удаление Елены и прочих Глинских куда подальше, или наоборот Елена правит долго и успешно), ведь многое зависит от случайностей. Вижу несколько возможных развилок. И ещё: georg пишет:
цитата:
Сразу после этого последовала свадьба царя с избранной им боярышней Анастасией Романовной.
Исторический детерминизм однако Неизбежно ли это событие в данной АИ, или где? georg пишет:
цитата:
Опять отличий от реала нет.
ОК. georg пишет:
цитата:
Судьба Ливонии в этот момент была решена.
Неучтен фактор Ивангорода (будет ли он построен и будет ли открыта морская торговля через русскую территорию). georg пишет:
цитата:
и теперь поставки были налажены северным путем из Нидерландов.
Неучтена возможность плаваний в Европу русских (первое было ЕМНИП в 1480), и измененя в торговой политике альтернативного, более грамотного Грозного.
В реале открыли пристань, но купцы продолжали плавать в Ревель. И как показала РИ, Ревель не воздержится и от корсарских действий на Балтике. К тому же для Грозного с его даже более воспитанным характером наказать немцев будет вопросом чести. Война все равно неизбежна.
Олег Невещий пишет:
цитата:
Неучтена возможность плаваний в Европу русских (первое было ЕМНИП в 1480), и измененя в торговой политике альтернативного, более грамотного Грозного.
Критика принята. Вношу поправку - торговля с Нидерландами через Белое море установлена в 1550 по русской инициативе. Как и в реале открыты торговые дворы для русских в Антверпене и Лондоне. Но поскольку Россия пока не в состоянии создать военную эскадру и обезопасить своих купцов от процветавшего в то время корсарства, преимущественно нидерландцы плавают в Россию, а не наоборот. Организация активной морской торговли будет рассмотрена позже.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 23
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума