Отправлено: 18.02.06 16:21. Заголовок: Австро-Венгрия в XVI веке (сборник)
или МаксимилианI, король Римский и Венгерский
Извиняюсь за долгое отсутствие, работа сейчас отнимает все время. Но небольшая альтернатива родилась.
В 1492 году скончался славный венгерский король Матьяш Хунъянди, оставив Венгрию на вершине могущества. Казна была полна (за годы его правления доходы казны выросли с 250 до 500 тыс. форинтов), военные силы внушительны. Кроме военных отрядов короля и баронов (бандерий) и мобилизованного дворянства Матьяш содержал наемную армию - «черное войско» наемников, состоявшее из тяжеловооруженной кавалерии и пехоты, а также из отрядов, имевших боевые повозки гуситского типа и артиллерию - 20 тыс. кавалеристов, 8 тыс. пехотинцев и 9 тыс. боевых повозок. Кроме того, еще 8 тыс. солдат были постоянно расквартированы в замках и укреплениях великолепно организованной южной линии венгерской обороны. Королевская власть была сильна, буйные венгерские бароны после 2 жестко подавленных Матьяшем мятежей притихли. В претендентах на опустевший трон недостатка не было. Венгерского престола добивался Максимилиан Габсбург. Его право на это предусматривалось договором от 1463 г., подписанным Матьяшем и Фридрихом III. С другой стороны на корону претендовал король Чехии Владислав Ягеллон, чья мать была внучкой Жигмонда и сестрой Ласло V. Владислава поддерживал его отец – король Польский и вел. князь Литовский КазимирIV. Претензии Максимилиана были самыми обоснованными, и именно с ним можно было связывать надежды на помощь против турок (активизации которых ожидали сразу после смерти Матьяша), но господствующие сословия прежде всего хотели получить такого короля, контроль за которым находился бы в их руках. Этому требованию идеально соответствовал Владислав, прозванный в Чехии «король добже», за то что соглашался с любым предложением своих вельмож. Он был коронован как Уласло II, но при условии подписания предвыборных обещаний, в частности об отмене всех нерегулярных налогов, займов и других «вредных нововведений» Матьяша. Максимилиан, имевший сильную партию среди венгерской знати, начал военную кампанию, освободил Вену и другие австрийские земли, в свое время отнятые Матьяшем у его отца ФридрихаIII, но тут у него кончились деньги, ни имперский рейхстаг, ни Швабский союз не оказали ему финансовой помощи для ведения войны вне территории СРИ, и Максимилиану пришлось отказаться от претезий на венгерскую корону. Правление Владислава стало периодом стремительного упадка королевской власти. Вся власть в королевстве перешла к дворянскому сейму, который отказался вотировать налоги, и регулярная армия Матьяша была распущена. Развал достиг таких масштабов, что в 1521 Белград был осажден и взят турками, и венгры не сумели собрать войско для отпора. При Мохаче венгерская армия насчитывала не более 25000 бойцов, и проигрыш этой битвы стал концом королевства.
Итак, альтернатива: Максимилиану в решающий момент удалось пополнить казну – рейхстаг вотировал-таки имперский налог, либо, например, Владислав оказался должником Вельзеров, и Фуггеры, обеспокоенные возможностью того, что став королем Венгрии Владислав передаст их концессии на разработку серебряных рудников Словакии конкурентам, выдали кредит Максимилиану. Короче у Максимилиана оказалось достаточно денег не только на продолжение кампании, но и на то, чтобы вовремя перекупить наемное войско Матьяша. Магнаты поддерживающие Владислава разгромлены, и Максимилиан вступает на венгерский трон.
В опричнину переходит старая структура «государева двора». Если вне опричнины остаются общегосударственные чины, то чины двора – оружничий, кравчий, конюший и т.д переходят в опричнину. Традиционная иерарахия знатности сохраняется, однако местничество между собой строго воспрещается – служат «где государь укажет», и опричные службы не могут являться местническим прецедентом для потомков опричника. Традиционная практика предоставления думных чинов и высоких военных и административных должностей в строгом соответствии со знатностью происхождения («породой») делало высшие государственные должности монополией группы наиболее знатных родов потомков Рюрика и Гедимина. Это закрывало для отпрысков младших ветвей знатных родов и для представителей менее знатных старомосковских боярских фамилий (потомков старинных бояр московских князей, отодвинутых на задний план княжескими родами) путь к успешной карьере. Создание особого опричного двора открывало для них такие возможности. В состав опричной Думы вошли члены старомосковских боярских родов — Плещеевы, Колычевы, Бутурлины, Годуновы, Захарьины. Впрочем и некоторые княжата, решившие пойти за царем, отличились на опричной службе – как и в РИ, в опричнине служат «всем родом» Шуйские, и даже удельные князья Северщины – Трубецкой и Одоевский. Царь забирает в опричнину промысловые районы севера (в т.ч. Строгановых) и все пункты соледобычи, а так же черноземные районы юга, колонизируемые после ликвидации крымской угрозы, земли которых были объявлены собственностью «государева двора». «Персидская компания» так же отходит в опричнину. Опричному командованию был подчинен и московский стрелецкий корпус.
В данном альтернативном мире и опричнина будет иметь альтернативный ход. И не только потому, что без душевных травм детства и с нормальным воспитанием личность Ивана получилась в известной степени альтернативной, но и по вполне объективным причинам. Изначально опричнина и в реале имела ярко выраженную антикняжескую направленность. Но в реале царь ввел ее в условиях тяжелой войны, в атмосфере неудач и острого финансового кризиса. Иных возможностей обеспечить содержание опричного войска, кроме как повышенными земельными окладами, разделив уезды на «императорские и сенатские провинции» не было. В этих условиях расширению оппозиции способствовало в большей степени то, что никто из землевладельцев не мог быть спокоен за свою собственность, так как любой уезд мог быть в любое время взят в опричнину. Это привело к массовым требованиям отмены опричнины, расширению оппозиции и к ответному террору. В данной АИ, в условиях мира и собственного высочайшего авторитета царь, не поставленный в экстремальные условия, имеет возможность проводить более взвешенную политику. Принцип, приведенный Макиавелли – «человек скорее простит смерть отца, чем потерю имущества» учитывается царем, и лояльные бояре и дворяне не подвергаются как в реале риску в результате опричного «перебора людишек» потерять свои земли «не в опале, а с городом вместе». Соляная монополия внутри страны, и шелковая и меховая во внешней торговле наполняют опричную казну, и царь вместо повышенных поместных окладов обеспечивает опричников высоким денежным жалованием. Одновременно опричники получают и обширные поместья, но поместья эти почти пусты – их выдают на южных плодородных черноземных землях, которые еще предстоит заселить, и предполагается, что из своих денежных окладов опричные дворяне и будут выдавать новопоселенцам «ссуды и помоги» на обзаведение. Для того, чтобы стимулировать их к этому, Иван вводит в реале появившееся в следующем столетии понятие «родовые поместья» - привилегию, которой пользуются только помещики юга, сами заселившие и благоустроившие предоставленные им земли. Суть ее заключается в том, что поместье отца передается сыновьям и в том случае, если они сами по себе и не выслужили столь высокий поместный оклад. При этом предполагается, что сыновья помещика будут верстаться «в припуск» в этом же поместье, пока оно не раздробится до размеров обычного оклада. Таким образом, наряду с политической решаются экономическая и демографическая задачи – колонизация целинных земель, которые до победы над Крымом начинались уже от Тулы и Пронска, и привлечение на юг крестьян из перенаселенного центра и Северо-Запада. Не имеющая собственной отдельной территории опричнина сразу же превращается в подобие позднейшего двора. Под ее управлением оказываются только дворцовые земли и часть черносошных, взятых царем «на свой обиход» и ряд государственных предприятий. В составе опричнины оказывается вся структура царского двора со всем дворцовым хозяйством (и все придворные должности – оружничий, кравчий и т.д. становятся опричными), отдельная царская казна и гвардия. Опричные двор и гвардия становятся мощным инструментом царя, предназначенным не только для подавления оппозиции, но и для проведения его политики. Все государственные дела идут обычным путем через Думу (во главе которой однако царь ставит двух преданных ему родственников – князей Бельского и Мстиславского), однако любое дело может быть изъято царем из Думы и решено независимо от нее с помощью чиновников двора. Широко распространяется практика направления царем опричных эмиссаров с разными поручениями на места (как Петр позднее использовал гвардейцев). В опричном корпусе поддерживается строгая дисциплина. Похожего на реал разложения корпуса, начавшегося в процессе массовых репрессий и грабежей, в АИ не происходит.
Первым делом опричнины стал разгром верхушки Думы – Ростовских, Ярославских и Суздальских княжат, занимавших почти все боярские места. Землевладение бояр московских великих князей (как, вероятно, и бояр других княжений, на которые делилась средневековая Русь в эпоху феодальной раздробленности) сформировалось сравнительно поздно — уже в XIV—XV веках, главным образом за счет княжеских пожалований. Владения не только членов виднейших боярских родов, но и князей Гедиминовичей, выехавших на русскую службу и породнившихся с великокняжеской семьей, были разбросаны по многим уездам, не образуя никакого компактного единства. Так, земли, отобранные у Федора Свибла, боярина Дмитрия Донского, состояли из 15 владений, расположенных в семи уездах. Владения князя Ивана Юрьевича Патрикеева, потомка Гедимина и двоюродного брата Ивана III, складывались из 50 владений, расположенных в 14 уездах. При этом владения членов одних и тех же родов могли располагаться в совершенно разных уездах. Совсем иной характер имело родовое землевладение княжат. Это были земли, унаследованные ими от предков — бывших удельных государей. Поэтому, в отличие от владений московского боярства, родовые вотчины князей располагались компактно на территории того княжества, которым некогда владел их предок. Нормы права, установившиеся, по-видимому, еще в правление Ивана III, способствовали сохранению этих вотчин в руках княжат, запрещая продавать их родовые земли «мимо вотчич» (то есть за пределы круга родственников). Наличие в руках княжеских родов компактно расположенного значительного родового землевладения делало их влиятельной силой на территориях их бывших княжеств, центром притяжения для местных землевладельцев. Сверх того по неписанной традиции, шедшей со времен присоединения этих земель к Москве, наместники например Ярославля назначались только из ярославских княжат. Содержа многочисленные свиты боевых холопов, и даже жалуя земли в поместья своим вассалам, они представляли внушительную силу, и именно они составляли основу оппозиции царю. В среде князей — потомков Рюрика, хорошо знавших, что они принадлежат к тому же роду, что и правитель, власть и личность монарха не были окружены таким ореолом, как в глазах других слоев дворянства.
В борьбе с ними царь действует формально по закону, в рамках правового поля. Прецедент был найден в деятельности ИванаIII. Некогда он, желая отобрать у московских бояр пожалованные им после завоевания Новгорода вотчины на Новгородчине и раздать их в поместья, передал Новгород в удел своему сыну Василию. Московские бояре, служившие князю московскому, а не новгородскому, вынуждены были оставить свои новгородские вотчины. Царь разыгрывает ту же комбинацию. Объявив старшего сына Ивана соправителем, царь жалует удел младшему малолетнему сыну Федору – Суздаль, Ростов и Ярославль. Землевладельцы этих уездов должны были либо перейти из Москвы служить удельному князю, либо расстаться с вотчинами. Но «князь Федор Иванович вотчинников местных на службу к себе принять не изволил». На момент объявления указа о создании удела все княжата, имевшие боярский чин, были в Москве, откуда их уже не выпустили. После того, как вся верхушка Думы «едиными усты» выразила возмущение, на нее обрушились заготовленные царем репрессии. Все бояре-княжата, участвовавшие «в акте протеста» были арестованы опричниками. Признанный лидер Думы, князь Александр Горбатый-Суздальский, а так же князья Кашин и Шевырев были обезглавлены, а на прочих участников «опалу свою клал и животы их имал за себя: а иных сослал в вотчину свою в Казань на житье з женами и з детми». «Тово же году послал государь в своей государской опале князей Ярославских и Ростовских и иных многих князей и детей боярских в Казань и в Свияжской город на житье и в Чебоксарской город». В то же время опричные отряды вступают в Ростов и Ярославль. Управление этими землями получает один из ближних советников царя Василий Михайлович Захарьин с чином Ростовского дворецкого (для управления уделом Федора составляется особое ведомство – Ростовский Дворец, подведомственный лично царю). Княжеские вотчины описываются и идут в поместную раздачу дворянам, боевые холопы опальных княжат распускаются на волю, многие из них принимаются на государеву ратную службу и верстаются поместьями из вотчин их бывших хозяев. Движимое имущество и казна опальных отписывается на государя. Большая часть опальных была в следующем году помилована, и вместо конфискованных вотчин им были пожалованы поместья, разбросанные в разных уездах России, движимость и казна возвращены. Часть земель была им пожалована и на черноземном юге в качестве «родовых поместий», с обязательством заселить их. Но для них это обернулось совсем иными последствиями, чем для опричников. Царь велел по служилой принадлежности написать их дворянами по колонизируемым южным уездам. В состав «государева двора», в котором ростовские, стародубские и ярославские князья до опричнины занимали видное и почетное место, не входили представители дворянства окраин — Поволжья (начиная с Нижнего Новгорода), Смоленщины, Северской земли. Поэтому превращение князей — потомков Рюрика в земских помещиков Северщины означало их фактическое исключение из состава двора как объединения людей, причастных к управлению Русским государством. В новом положении они могли рассчитывать на какую-то карьеру лишь в пределах Северщины, либо в опричнине (но для них врата в «государеву светлость» были узкими, и открылись впоследствии только для их детей). Только в виде особой милости за верную службу царь возвращал некоторых великородных потомков Всеволода Большое Гнездо в «московские списки», снова открывая им доступ к высшим государственным должностям.
Среди прочего состава Думы - Гедиминовичей и старомосковских бояр – расправа с княжатами-Рюриковичами вызвала неоднозначную реакцию, многие отнеслись негативно, понимая, что ставится под сомнение сам принцип осуществления назначений в соответствии с «породой». Но царю удается расколоть данный слой, пожаловав в бояре вместо «выбылых» княжат ряд представителей старомосковских фамилий, и повысив до боярства окольничих – Челядниных, Шереметевых и Морозовых. Во главе Думы встают вполне преданные царю его родственники Гедиминовичи – Мстиславский и Бельский. Возвращения вотчин, имевшего место в РИ в 1566, когда царь, стремясь пред лицом тяжелой войны консолидировать общество, пытался достичь компромисса с боярами, здесь не происходит. Не происходит и последующего разрыва, и расширения оппозиции за счет части старомосковских бояр, дворян и приказных, опасающихся потери земель «не в опале, а с городом вместе», и как следствие – новых значительных репрессий. База оппозиции не расширяется – провинциальное дворянство в общем довольно (нет «переборов людишек»), и даже выиграло – у многих дети были поверстаны поместьями «в отвод» за счет княжеских вотчин, старомосковское боярство расколото и не может сплотиться в единую оппозиционную партию (как в реале под лидерством Федорова), чиновное дьячество – верная опора царя. В 1567 царь изъял у двоюродного брата Владимира Андреевича его удел – Старицу, Верею и Алексин, и дал ему новый – Дмитров, Звенигород и Боровск. В этом же году царь возвращает из ссылки Воротынского, и жалует ему вместо отобранного Новосиля Стародуб-Ряполовский.
К 1569 положение относительно стабилизируется. Несколько бояр попадают в ссылки и тюрьмы, несколько бегут в Литву, но массовых репрессий нет – благодаря окончанию войны и снижению налогов нет голода 1568-69 и последующей эпидемии, недоимок и свирепых правежей, царь по прежнему популярен в народе и рядовом дворянстве, а в такой атмосфере заговор бесперспективен. Правящее боярство недовольно существованием опричнины, при которой царь может легально изъять из его ведения любое государственное дело, а присланный им опричный эмиссар – отстранить от исполняемых обязанностей любое должностное лицо. Но, не имея никакой поддержки в народе и дворянстве, которые вполне довольны царем, помалкивает. Экономическое и финансовое положение страны стабильно, продолжается рост городов и ремесел, идет активное освоение черноземной зоны. На севере остаются крестьяне «старожильцы» - дворовладельцы, но неотделенные сыновья, братья и прочие «захребетники» оживленно отливают на юг, особенно во время неурожая 1568 года. Беря ссуду у землевладельцев, они садятся на целину. Черноземная целина давала огромные урожаи – в 3, в 4, в 5 раз больше, чем в Центре; земли было так много, что писцы не могли наладить учет. Зачастую крестьяне пахали землю «наездом», пахали, сколько хотели и меняли поля, как хотели. Поселенцы Юга жили зажиточно; в РИ источниках встречаются упоминания о хозяйствах с 6 лошадьми, о многолетних запасах зерна, о сборах в одном хозяйстве 80, 100, 150 четвертей ржи (одному человеку на год хватало 4 четвертей). Опричные дворяне, представлявшие подавляющее большинство южных землевладельцев, занятые государевой службой, не могли уделять много времени организации хозяйства. Выдав ссуду на обзаведение и заключив «ряд» с крестьянином, они обкладывают его оброком согласно «послушным грамотам» и оставляют хозяйствовать как хочет. Юг становится «землей обетованной» для русских крестьян. В 1560ых – 70ых годах заселяются территории позднейших Рязанской, Тульской и Орловской губерний. Экспорт зерна однако не возникает, во первых по причине наличия широкого потребительского рынка в самой России, а во вторых – трудности доставки зерна из заокских земель в балтийские порты через систему рек и волоков – себестоимость такой доставки во много раз выше, чем в Польше с ее артерией Вислы или тем более в приморской Ливонии, которые продолжают оставаться основными экспортерами хлеба на Запад. Поэтому хлебной торговлей занимается только государство – хлеб собирается в «закрома Родины», из которых в частности идет натуральная часть довольствия стрельцам, и создается «аварийный запас» на случай неурожаев. Излишки хлебных запасов на «государевых кораблях» отправляются на Запад. В следствии этого экспортная торговля хлебом становится государственной монополией.
Правление МаксимилианаII было для Австро-Венгерской державы эпохой процветания. Максимилиан пожинал плоды усилий покойного императора Карла – королевская власть в Венгрии была прочна как никогда. Венгерское дворянство было чрезвычайно многочисленным. Большую часть его составляла бедная шляхта, почти ничего кроме дедовской сабли и шляхетского гонора за душой не имевшая. Император содержал лучшую в Европе многочисленную и постоянную армию, набираемую в основном из венгров. Мелкое венгерское дворянство почти поголовно служило в этой армии, и получая королевское жалование, являлось верной опорой монархии. Впрочем и венгерская знать, ощущающая себя вельможами могущественной империи и получая выгодные военные и административные посты в различных провинциях этой империи, не проявляет недовольства режимом Габсбургов. Но не аграрная Венгрия с немногочисленными городами, населенными по большей части немцами, является финансовой опорой империи. Опорой этой является наиболее экономически развитая страна Европы – Нидерланды. Капиталистическое производство в форме мануфактур по изготовлению шерстяных, шелковых, льняных и хлопчатобумажных тканей, ковров, гобеленов, кружев, стекольных, кожевенных и металлических изделий развивалось там быстрыми темпами. Во Фландрии и Брабанте имелись как централизованные, так и рассеянные мануфактуры, подчинившие себе труд сельских и городских кустарей, работавших у себя дома, а также мануфактуры смешанного типа. Антверпен, самый крупный портовый город Брабанта, превратился в важный центр торговой и финансовой деятельности. К нему тяготели мануфактуры городов Фландрии и Брабанта, связанные преимущественно с экспортом; в них производилась отделка английских сукон, вырабатывались стеклянные изделия, мыло, сахар и другие товары. Огромный и хорошо устроенный порт Антверпена был местом стоянки тысяч кораблей, прибывавших из всех стран света, в том числе из испанских и португальских колоний. В Антверпене были сосредоточены конторы всех крупнейших финансистов Европы, на его биржу ежедневно сходилось до 5 тыс. купцов различных национальностей. Нидерланды представляли для империи огромную ценность. Они давали в качестве налогов колоссальные финансовые средства (6692 тыс. ливров в одном лишь 1552 г.) – то есть больше, чем король Испании получал от колоний в Америке. Именно за счет этих поступлений император содержал регулярную армию, нидерландскими деньгами оплачивая безусловную лояльность воинственного венгерского дворянства. Кроме того, именно в Нидерландах была наиболее развита мануфактурная промышленность по производству огнестрельного оружия и артиллерии, дававшая армии АВИ великолепное вооружение. В Нидерландах высокого уровня достигли кораблестроение и мореходство. В Амстердаме и в других портах строились тысячи судов различного тоннажа. Военный флот Нидерландов уступал только испанскому.
Государственное устройство Нидерландов оставалось весьма своеобразным. Нидерланды, несмотря на известные успехи Габсбургов в создании централизованного бюрократического аппарата, представляли собой федерацию ранее самостоятельных небольших графств и герцогств, сохранивших ряд старинных вольностей и привилегий. Существовал централизованный правительственный аппарат. Фактическим правителем Нидерландов являлся наместник императора - генеральный штатгальтер. По сложившейся традиции, соблюдения которой требовали Нидерланды, генеральным штатгальтером мог быть назначен только принц крови из дома Габсбургов, каковые последовательно и занимали эту должность – сначала сын МаксимилианаI и Марии Бургундской Филипп, затем его сестра Маргарита, затем сын Филиппа Карл – будущий КарлV, затем сестра Карла Маргарита Пармская, и наконец сыновья Карла – Фердинанд, а затем Эрнст. При наместнике существовали государственный совет, состоявший из представителей знати, и советы — финансовый и тайный, включавшие представителей дворянства, городской буржуазии и королевских легистов (законоведов). Представителями центральной власти на местах были провинциальные штатгальтеры, обычно — выходцы из местной аристократии. Наряду с органами центральной королевской власти Габсбургов существовали сословные представительные учреждения — Генеральные штаты в центре и провинциальные штаты в каждой провинции. Штатам принадлежало право устанавливать налоги. Кроме того, в городах и местечках существовали органы самоуправления, находившиеся в руках бюргерской верхушки и патрициата, а каждая из 17 провинций и каждый город обладали особыми привилегиями. Таким образом королевская власть в Нидерландах была в известной мере ограничена в своих действиях. Эрцгерцог Эрнст, управлявший в это время Нидерландами, был популярен в стране и ладил с Генеральными штатами. Одной из важнейших составляющих политики МаксимилианаII (как и в реале) была полная веротерпимость. Максимилиан и сам всю жизнь колебался между католичеством и протестантизмом, но так и не сделал окончательного выбора. Оставаясь формально католиком, он держал нечто вроде протестантского «побочного придворного штата», а перед смертью отказался от принятия католических таинств. От обращения в протестантство его удерживала в первую очередь позиция венгров – вековая борьба с турками под знаменем войны за веру превратила Венгрию в не менее католическую страну, чем Испания. Но в Австрии и Нидерландах протестанты пользуются полной свободой.
Турецкая угроза, тяготевшая над империей на всем протяжении правления КарлаV, была ослаблена после побед Священной лиги над Турцией в 1550ых. Другой вековой враг – Франция – погрузился в междуусобные войны и временно вышел в качестве активного игрока из «европейского концерта». Единственным «бельмом на глазу» оставалась держава Ягеллонов. С середины 1560ых ее сокрушение становится основной задачей австрийской политики. В 1568 скончался первый герцог Пруссии Альберт Гогенцоллерн, и герцогом стал его умственно отсталый и неспособный к правлению сын Альберт Фридрих. Король Владислав, воспользовавшись этим, как верховный сюзерен Пруссии назначил регентом при дебильном герцоге польского вельможу Альберта Ласского, напрямую подчинив себе Восточную Пруссию. Поскольку сыновей у Альберта Фридриха не было, король планировал полную аннексию герцогства после его смерти. Мало того, по требованию польского сейма Владислав попытался лишить автономии и Западную (так называемую королевскую) Пруссию, которая согласно договору о переходе под власть польской короны при КазимиреIV до сих пор имела свой отдельный сейм, в котором в отличии от польского заседали и депутаты от городов. Все это вызвало резкое недовольство в обоих Пруссиях, чем решил воспользоваться император для возвращения всей Пруссии в состав СРИ и восстановления там Тевтонского Ордена. Под флагом немецкого патриотизма император рассчитывал привлечь к борьбе имперские чины и объявить Владиславу войну от имени СРИ. При этом Максимилиан надеялся если и не завоевать Чехию (на трон которой у Габсбургов были определенные династические права), то по крайней мере ослабить ее и захватить Моравию. Для достижения этой цели Максимилиан вступает в переговоры с Иваном Васильевичем, который проявляет оживленный интерес к данному вопросу – бездетность Сигизмунда Августа поддерживает в царе надежды на великое княжение в Литве. Военный союз, вновь заключенный между царем и императором скрепляется династическим браком. Невеста царевича Ивана, предложенная Максимилианом, соответствует всем требованиям царя – она племянница императора и одновременно православная. Это дочь Сербского князя Стефана Петровича и сестры императора Максимилиана, Анна Стефановна. В 1571 княжна Анна морем прибывает из Любека в Ревель, а оттуда в Москву, где сочетается браком с царевичем Иваном Ивановичем.
Военный флот Нидерландов уступал только испанскому.
Тут надо уточнить термины. Если Нидерланды часть СРИ, то говорить о непосредственно нидерландском флоте не совсем правильно (не говорили же, скажем об эстонском флоте во времена СССР - ведь и СРИ формально единое государство), тем более что руководит Нидерландами император. Поэтому, ИМХО, правильне звучать будет так: нидерландский флот Священной Римской империи германского народа. Кстати, а как с идеей создания "имперского флота" СРИ, в тем времена весьма популярной?
нидерландский флот Священной Римской империи германского народа.
Можно и так.
Леший пишет:
цитата:
Кстати, а как с идеей создания "имперского флота" СРИ, в тем времена весьма популярной?
Это надо заставить князей и вольные города СРИ раскошелится на постоянный налог на содержание флота, что весьма проблематично. Да и воевать этот флот сможет только при одобрении данной войны рейхстагом, а не по приказу императора. Императору это тоже не очень надо (в отличии от РИ) - в данной АИ у него есть Нидерланды и он может содержать собственный флот.
Тем не менее смерть великого князя Литовского Сигизмунда Августа застала союзников врасплох – император Максимилиан не успел добиться поддержки имперских князей. ВКЛ после победы под Полоцком и заключения перемирия с Москвой заняло по отношению к Польше независимую позицию. Созыв совместного польско-литовского сейма был отвергнут, и Владислав подписал договор, согласно которому гарантировал территориальную целостность ВКЛ после смерти Сигизмунда Августа. Польский сейм вынужден был ратифицировать договор – опасались ухода Литвы в унию с Москвой. Часть литовской знати действительно обсуждала подобные планы, но политика Ивана по отношению к собственной знати, нашедшая выражение в опричнине, отпугнула литовских магнатов, и к 1572 все они были сторонниками сохранения унии с Польшей. Для большинства литовского дворянства король Владислав как природный Ягеллон был несомненным законным наследником Сигизмунда Августа. Иван решил силой добиваться литовской короны. Он стянул сильную армию к Полоцку и потребовал от Максимилиана выполнения договора. Уверенный, что венгры уже угрожают Кракову, он во главе армии двинулся на Вильну. Одновременно новый магистр Ливонского Ордена принц Криштоф Мекленбургский осадил Ригу, молодой опричный воевода князь Иван Хворостинин осадил Киев, а в Подолию двинулись Едисанские и Едичкульские Ногаи во главе с беем Едисанской орды царевичем Муртазой. Но Владислав, заранее предупрежденный доброхотами из Вильны о плохом состоянии Сигизмунда, успел мобилизовать в Польше значительные силы, с которыми и двинулся в Литву. Успело собраться и литовское войско.
Максимилиан не смог оказать немедленной помощи – он сам оказался по угрозой нападения. В 1570 г. борьба гугенотов во Франции завершилась крупным положительным результатом — «эдиктом примирения», предоставлявшим им различные права. Пользуясь этим, гугенотский лидер Гаспар де Колиньи, адмирал Франции, убеждал короля в необходимости активизации внешней политики в целях обеспечения внутреннего политического положения в стране. Он говорил королю о характере французских дворян, которые, «взяв в свои руки оружие, не желают выпускать его и обращают его против собственных сограждан в том случае, если не могут обратить его против внешнего врага». С подачи Колиньи КарлIX вступил в переговоры о союзе с Турцией и Польшей и склонялся было возобновить борьбу за Милан. Авангард предполагаемой французской армии вторжения во главе с гугенотским военачальником Лану по распоряжению Колиньи уже двинулся из Дофине в Пьемонт, и в Вене ждали войны с Францией и Турцией одновременно. Известие о Варфоломеевской ночи встретили в Вене со вздохом огромного облегчения. Угроза войны на западе рассеялась, но время для оказания помощи Москве было упущено. Только осенью австро-венгерская армия развернула наступление в Моравию и осадила Зноймо, начав военные действия против Чехии. Одновременно император объявил о созыве имперского рейхстага по «Прусскому вопросу». Осада Риги закончилась для Кристофа безуспешно – к зиме он вынужден был отступить. На юге Хворостинин был успешнее. По свидетельству Костомарова «из современных писем польских королей мы узнаем о нем, что киевский воевода князь Константин Острожский навлекал на себя упреки в нерадении о защите вверенного ему воеводства, оставлял киевский замок в печальном положении, так что Киев мог беспрестанно подвергаться разорению от татар». «Печальное положение» киевского замка привело к тому, что Хворостинин взял его приступом. Вслед за Киевом Хворостинин занимает Черкассы и Канев. На центральном направлении, наступая от Полоцка, царь продвинулся почти до самой Вильны, где прибывший туда Владислав сосредотачивал польско-литовское войско. Бои передовых частей не дали успеха ни одной стороне. Иван Васильевич готовился к генеральному сражению, когда прискакавший из Москвы гонец принес царю страшную весть – тридцатитысячное турецкое войско во главе с ханом-изгнанником Девлет-Гиреем высадилось в Крыму.
В свое время победе Москвы в Крыму изрядно способствовало недовольство крымско-татарской знати политикой Девлет-Гирея. С помощью турок убив дядю, хана Сахиб-Гирея, не позволявшего турецкому правительству вмешиваться во внутренние дела ханства, Девлет-Гирей вынужден был полностью подчиниться туркам. Недовольная этим часть знати выдвинула Тохтамыша и предпочла союз с Москвой. После изгнания турок под власть хана были переданы турецкие владения в Крыму - южный берег Крыма и Горный Крым до реки Качи. Русским гарнизоном был занят один Керчь. Впрочем Иван настоял на самоуправлении этих территорий, населенных православными – греками и готами (о существовании готского языка, как живого народного языка таврических готов, имеется целый ряд свидетельств вплоть до XVI века, причем Иосиф Барбаро, замечает, что его слуга-немец мог объясниться с готом, как, напр., Флорентинец может понять жителя Фриуля). Округа Мангуп, Сугедея и Кафа превратились практически в самоуправляемые республики под сюзеренитетом хана. Поражения, понесенные Ордой в походах на Польшу во время ливонской войны подорвали авторитет Тохтамыша, а по окончании войны и знать и народ Крыма стали жалеть о потере былых доходов от работорговли. Недовольство подогревало мусульманское духовенство, агитировавшее за возвращение под власть «повелителя правоверных». Недовольство привело к тому, что после высадки Девлет-Гирея большая часть народа и знати примкнула к нему. Хан Тохтамыш был убит, и Девлет-Гирей торжественно вступил в Бахчисарай. В ином положении были причерноморские Ногаи. За время русского сюзеренитета они успели втянутся в оживленный товарообмен с Россией. Они гоняли табуны коней и гурты овец на продажу в русские города, выручая взамен продукцию русского ремесла и сельского хозяйства. Отпадение от России грозило им не только потерей выгодного товарообмена, но и вторжениями русских войск в их кочевья, в отличии от Крыма не защищенные укрепленным перешейком. Благодаря всему этому обе ногайские орды Северного Причерноморья – Едисанская (между Днестром и Днепром) и Едичкульская (между Днепром и Северским Донцом) сохранили верность России.
Царь, получив вести из Крыма, прекратил наступление на Вильну и отвел войска обратно за Двину, а затем начал переброску войск в Северщину для похода в Крым. В совете царя известие о вторжении турок в Крым вызвало огромную озабоченность – отпадение Крыма грозило возобновлением набегов, которые могли свести на нет все успехи колонизации черноземной зоны. Тем более что все окружение царя имело обширные поместья на колонизируемом юге. Крымское направление было единодушно признано приоритетным, а с Литвой решено искать мира. В Вильну был направлен послом князь Елецкий. Иван Хворостинин, получив известие о турецком десанте, немедленно двинулся на юг, оставив гарнизон в Киеве. В Казикермане к нему присоединились бей Едисанской орды царевич Муртаза (из рода Астраханских ханов) и бей Едичкульской орды мурза Шихмат из рода Ширинов. При их поддержке Хворостинин успел занять Перекопскую крепость, которую удерживал Шихмат, и закрепится там, отбив нападение турок. Вскоре после ухода Хворостинина на юг коронный гетман Мелецкий и Константин Острожский осадили Киев и после второго приступа отбили его обратно. Одновременно турки предпринимают вторжение в Молдавию, дабы охватить Крым с запада. В сентябре 1572 г. турецкое войско, при поддержке волохов, перешло границы Молдовы, и с ним вместе направлялся в страну и новый выдвинутый турками претендент на престол Петр Шкепул (Хромой), брат Валашского господаря Александра Мирчи. Недалеко от села Жилеште турецко-валашское войско было застигнуто врасплох стремительной атакой молдован и разбито. После победы Дмитрий Вишневецкий стремительно вторгается в Валахию и занимает Бухарест и валашский престол. Вишневецкий направляет просьбы о помощи в Вену и Москву.
Иван Васильевич осознавал, что воевать одновременно с Польшей и Турцией крайне затруднительно, что при атаке на Крым поляки и литовцы, владея Киевом, могут в любой момент перерезать коммуникации русской армии. Поэтому царь предлагает Владиславу новые условия мира – царь возвращает Литве Полоцк в обмен на Киев. Владислав на тот момент готовил поход на Полоцк, однако полученные с запада вести умерили его аппетиты и заставили искать мира с Москвой. В октябре 1572 чешско-польская армия была наголову разбита императорскими войсками при Зноймо. Австрийцы и венгры взяли Брно и Олмоуц, и оккупировали всю Моравию и часть Верхней Силезии, создав угрозу Кракову. В декабре 1572 был подписан мир между Москвой и ВКЛ. Согласно этому миру царь возвращал ВКЛ города, завоеванные в 1563 году – Полоцк, Озерище, Городок и Усвят. ВКЛ в свою очередь уступало Москве большую часть Киевского воеводства (удерживая за собой староства Житомир, Коростень и Овруч) и воеводство Брацлавское. Условия были взаимовыгодными. Возврат Полоцка прикрывал от вторжения центр ВКЛ, ликвидируя постоянную московскую угрозу Вильне. Москва, получая украинские земли, получала удобный плацдарм для борьбы с турками. Хотя по видимости ВКЛ уступило Москве гораздо большую территорию, нежели получило, но реально ВКЛ приобрело густозаселенные и процветающие земли с таким крупным торговым и ремесленным центром как Полоцк, тогда как отошедшие к Москве обширные территории были почти не заселены – относительно заселенные северные поветы Киевщины остались за Литвой. Левобережье Днепра было на тот момент вовсе не заселено, а на Правобережье кроме Киева стояло несколько замков, но территория, к тому же начисто опустошенная Тохтамышем во время Ливонской войны, почти не имела земледельческого населения – небольшие поселения земледельцев, ютившиеся у замков, пахали землю «наездом». Край этот, где в то время не было ни нормального крестьянства, ни поместной шляхты (все это в реале появилось там в 80ых – 90ых годах 16 века, во время организованной РП колонизации), был вотчиной вольных казаков, промышлявших там зверем, рыбой, медом и татарином. Казаки эти во главе со своим гетманом Иваном Свирговским до сих пор служившие ВКЛ, после заключения данного договора присягнули московскому государю, и почти сразу после этого двинулись в Молдавию, на помощь своему старому лидеру Дмитрию Вишневецкому.
Владислав, обладая незаурядными полководческими дарованиями, и к тому же унаследовавший дипломатические способности своего отца, короля Людовика, умудрился спутать союзникам все карты. В Вильне пред лицом собравшегося в армию литовского дворянства он издает королевский привиллей, по которому литовское дворянство получает такие же права, какими обладает польская шляхта. Создан был литовский шляхетский сейм с постоянно заседающей посольской избой, и поветовые сеймики. Магнаты, ранее господствовавшие в ВКЛ, перед лицом вооруженной шляхты не осмелились возражать. Литовское дворянство как один признало Владислава великим князем. Кроме того, король сумел обезопасить и прусское направление. Под угрозой войны со всей СРИ он решил отказаться от идеи аннексии Пруссии, а заодно внести раскол в ряды немецких князей. Этой же зимой в Вильне был подписан договор между Владиславом и курфюрстом Бранденбургским, по которому Бранденбургские Гогенцоллерны получили право наследовать Пруссию после смерти Альберта Фридриха с сохранением над ней польского сюзеренитета. Дочь Альберта Фридриха Анна была выдана за наследника Бранденбурга принца Иоганна Сигизмунда. Мало того – король передал регентство в Пруссии курфюрсту, отозвав Альберта Ласского из Кенигсберга. Взамен курфюрст вступил в военный союз с Владиславом. Владислав сумел успокоить и города Западной Пруссии – польский сейм подтвердил их автономию. Когда в феврале собрался рейхстаг в Нюренберге «по Прусскому вопросу», оказалось что вопрос уже решен. Все протестантские князья, вполне удовлетворенные переходом Пруссии к Бранденбургу, провалили инициативу императора – война Польше-Чехии от имени СРИ объявлена не была. Императору пришлось вести войну только своими силами.
Но силы эти были немалыми. Пусть планы императора относительно Пруссии рухнули, но блестящая победа при Зноймо и захват Моравии давали надежду на завоевание Чехии, что дало бы Габсбургам огромные выгоды, в частности – полное господство в Германии, где король Чешский как курфюрст империи являлся центром притяжения оппозиционных сил. Весной 1573 года Максимилиан во главе своей армии вторгается в Чехию и движется к Праге. Однако вскоре ему становится ясно, что никто в Чехии – ни дворянство, ни народ – не желают себе немецкого короля. Казалось воскресли времена гуситов – в Чехии развернулась подлинно народная война. Крестьяне под предводительством дворян собирались в партизанские отряды. Когда в июле 1573 года император осадил Прагу, через месяц осады оказалось, что фуражиры из-за партизан не могут собрать провиант, а коммуникации императорской армии из Австрии перерезаны чехами во главе с графом Ружомберком. После месячной осады Праги Максимилиан вынужден был снять осаду и отступить в Моравию. Меж тем Владислав, собрал в Кракове польское посполитное рушение и кварцяное войско. Продавив на сейме экстраординарные налоги, энергичный король пополняет армию наемными отрядами из Германии. Ему удается убедить и литвинов выставить войско для похода в Чехию. В августе 1573 года Владислав с польско-литовской армией движется от Кракова в Моравию и захватывает Олмоуц. На встречу ему выступает армия Максимилиана. Разыгравшееся под Олмоуцем сражение было чрезвычайно упорным и кровопролитным. Польская шляхта проявляла чудеса героизма, но стремительные конные атаки польских эскадронов раз за разом разбивались о терции венгерской пехоты. В конечном итоге обе стороны понесли большие потери и не одна не одержала решительной победы. Но Максимилиан, подсчитав потери, на другой день отвел свою потрепанную армию к Брно. И хотя император все еще удерживал половину Моравии, стало ясно, что затея с завоеванием Чехии провалилась.
В это же время на востоке разыгрывалась война с Турцией. Дмитрий Вишневецкий, поняв, что император, увязший в Чехии, не сможет оказать ему помощи, обратился к царю Ивану, предлагая в обмен на военную помощь признать себя вассалом Москвы. Ранней весной Иван собирает в Киеве большую часть наличных сил под командованием Воротынского. Отдельный корпус Шереметева Доном плывет в Азов, дабы высадится в Крыму с востока. Еще один корпус под командованием молодого опричного воеводы князя Ивана Петровича Шуйского от Киева движется в Молдавию. Сам Киев лихорадочно укрепляется. Исход кампании решило то, что Хворостинину удалось удержать Перекоп, и русская армия располагала непрерывной цепочкой баз до ворот Крыма. К тому же султан двинул главные силы во главе с лучшим полководцем Порты Синан-пашой в Валахию, и не прислал в Крым больших подкреплений. По первой траве Воротынский пересекает степь и вступает в Перекоп. Туда же подтягиваются Едичкульские ногаи и отряды Больших Ногаев Исмаил-бея. Девлет-Гирей, яростно огрызаясь, отступает степью к Бахчисараю, где соединившись с турками, дает сражение. Его сторонники сражаются отчаянно, но перевес на стороне русских и ногаев. Одержав победу и разграбив город и ханский дворец, русские и ногаи продолжают преследование хана, который отходит к Кафе. Подошедшая турецкая эскадра эвакуирует остатки турецких войск и самого Девлет-Гирея. Иван осознает, что война с турками скорее всего только начинается, и что в любой момент можно ожидать нового турецкого десанта, а кроме того он почитает всех крымских татар измениками. Поэтому в начале похода он дает приказ «пленных не брать». Жуткая резня, начавшаяся в Крыму после победы Воротынского несколько веков спустя даст возможность либеральным историкам попинать Ивана за «кровавый геноцид крымско-татарского народа». Согласно приказу царя русские и ногаи начинают в Крыму «большую зачистку». Оказавшие малейшее сопротивление аилы вырезаются поголовно. Вся крымская знать, которая не убежала с Гиреем и не погибла в боях, а сдалась на милость победителя, вывозится в Россию. Крымско-татарская знать ликвидируется как класс, ее потомки вольются в состав русского дворянства. Осенью зачистка завершится выселением уцелевших татар из Крыма в Предкавказье, куда им приказано откочевать, и передачей степного Крыма едисанским ногаям, которые всей ордой переселяются в Крым. Их предводитель царевич Муртаза водворяется в Бахчисарайском дворце и получает от царя титул крымского хана. Но под его властью находится только степной Крым, где теперь кочуют едисанские ногаи. Южный берег Крыма и горный Крым до реки Качи, населенные в то время еще исключительно православными греками, аланами и готами, присоединяются непосредственно к России и образуют Кафинское наместничество, управление которым поручается Хворостинину. Перекоп так же занимается русским гарнизоном. Кочующая между Днепром и Донцом Едичкульская орда, ранее подвластная крымским ханам, отходит под прямой сюзеренитет России. Непосредственно к России присоединяются бывшие земли Едисанской орды между Днестром и Днепром с крепостью Очаков.
По другому складывается ситуация в Молдавии, на которую движется 100-тысячная турецкая армия Синан-паши. За время турецкого господства в Валахии установилось олигархическое правление бояр, из которых султан назначал господаря. Богатое и могущественное боярство стало к этому времени практически неуправляемым. Дмитрий Вишневецкий, захватив Валашский трон, начал править авторитарно, опираясь на мелкое дворянство – куртян, и свою украинскую казацкую гвардию. При известии о движении турок Вишневецкий собрал молдавское войско, позвал с Украины казаков и двинулся в Валахию, не дожидаясь Шуйского. Переправы через Дунай охраняло валашское войско под предводительством боярина Еремии. Но тот, будучи тайным врагом господаря, позволил туркам перейти Дунай, а по возвращении сказал, что он опоздал и сообщил о значительно меньшей численности турок. Попытки господаря уточнить численность турок не увенчались успехом. Тогда на вопросы некоторых капитанов, насколько многочислен враг, Дмитрий ответил: "Сосчитаем их во время битвы". 10 июня 1573 г. у Рошкан началась битва между молдованами и превосходящими силами турок. В момент сигнала к атаке отряды Еремии и других валашских бояр перешли на сторону турок. Впрочем, изменникам не посчастливилось – турки поставили их в первых рядах, и мало кому удалось уцелеть после обстрела из более чем 100 пушек господаря. Три массированных атаки турок были отбиты. Молдавское войско отступило в укрепленный лагерь, расположенный на вершине горы, который турки безуспешно штурмовали в течение трех дней. Но защитники стали испытывать недостаток воды. Поверив клятве, князь явился на переговоры, где подвергся вероломному нападению турок. Отчаянно защищаясь, князь был изрублен ятаганами так, что и тело для погребения собрать не удалось. Его казацкая гвардия погибла почти поголовно, остатки молдавского войска сдались. Синан-паша занимает Бухарест и быстро вступает в Молдавию. Шуйский, не решаясь дать сражение столь превосходящей армии, отступает за Днестр. Синан-паша занимает Сучаву и сажает на трон Молдавии Петра Хромого. На этом кампания 1573 заканчивается.
И было это движение именно основных сил, а не корволанта,как в 1774-м?
"На другой день сам Миних повел главные силы (около 35 тысяч человек) [181] к городу Гезлеву, на западном побережье Крыма. Сейчас на месте Гезлева расположена Евпатория, прекрасный детский курорт с теплым морем и нежными песчаными пляжами. Задолго до времен Миниха там же стояла греческая колония Керкенетида: хороший климат и удобные бухты всегда привлекали сюда людей. Но в первой четверти XVIII века татарский Гезлев был также ведущим центром работорговли и одним из самых влиятельных, наряду с Ак-Мечетью и Бахчисараем, городов ханства. Не случайно главную мечеть Гезлева Джума Джуми строил сам Синан, великий архитектор-янычар, автор знаменитой мечети Сулеймание в Стамбуле. Захват Гезлева означал бы сильнейший удар по престижу крымского хана. "
"На следующий день авангардный отряд под командованием генерал-майора Магнуса Бирона без боя вступил в город. В Гезлеве армии Миниха досталась богатая добыча: запасы пшеницы и риса, более 10 тысяч баранов и несколько сотен волов. Свинца оказалось так много, что на пули взяли только часть, а часть утопили в море. А. Байов также рассказывает, что солдаты и казаки раскопали [183] устроенные бежавшими жителями тайники и собрали множество драгоценностей, монет, парчи. «Ныне армия ни в чем недостатка не имеет, — писал Миних в Петербург, — и вся на коште неприятельском содержаться будет, что во время военных операций великим авантажем служит по пословице: Мы успели свою лошадь к неприятельским яслям привязать». "
Щит Евразийской Империи, Предсовнаркома Корейско-Дагомейского улуса, Творец Мира Брауншвейгской Династии, Внутренний Враг № 1 "Белой ДВР"
Отправлено: 28.05.06 15:27. Заголовок: Re:
Тут логика другая. Для Миниха - это цель наступления (слабозащишенная база). Но для татар - это не пункт для обороны (решающий бой под Гезлевом смысла не имеет).
Тут логика другая. Для Миниха - это цель наступления (слабозащишенная база). Но для татар - это не пункт для обороны (решающий бой под Гезлевом смысла не имеет).
Свирепые расправы в Крыму вызвали возмущение в Стамбуле. Решено было продолжать войну за Крым. Новый план кампании предложил Девлет-Гирей. Согласно его проекту турецкая армия должна была из Молдавии атаковать Киев и захватить его. Превращение Киева в базу турок давало возможность не только вторгнуться прямо во внутренние густонаселенные и процветающие земли России, но и беспрепятственно захватить Крым. Девлет-Гирей предлагал послать эмиссаров в БольшуюНогайскую Орду и к Казанским татарам, подбивать тех на восстание. На следующий год планировалось вторжение турок из Киева вглубь России с одновременным захватом Крыма и поднятием восстания в Поволжье.
В Москве в свою очередь осознавали степень нависшей угрозы, и угадывали направление предстоящего главного удара турок. На советах царя решено было принять меры как против возможного удара из Молдавии, так и нового вторжения в Крым. Поэтому в Крыму оставляли 10-тысячное войско во главе с Хворостининым (крейсировавший у берегов Крыма турецкий флот не давал возможности снять оттуда войска). Остальные силы решено было сосредоточить под Киевом. Шуйский докладывал, что украинские замки, расположенные на пути возможного вторжения турок – Брацлав, Винница и Белая Церковь – могут отбить нападение татар, но несомненно не могут долго устоять против правильной осады. Он рекомендовал сжечь эти крепости, эвакуировав зело немногочисленное в то время население Правобережья, и защищать Киев, где необходимо воздвигнуть дополнительные укрепления. Для предупреждения новых десантов решено было резко усилить флот на Черном море – ранее существовавшая в Азове небольшая галерная флотилия была явно недостаточна. Решено было под руководством нидерландских специалистов развернуть строительство галеонов в Воронеже. Обученные и опытные экипажи для них решено перебросить с конвойных галеонов Балтики и Белого моря, для которых срочно начинается обучение резервных экипажей. Разумеется, новопостроенный русский флот в любом случае не мог тягаться с мощнейшим турецким, но царь рассчитывал, что главные военно-морские силы турок будут оттянуты на Средиземное море союзниками. Рассчитывал небезосновательно.
Царь проводил переговоры с союзниками по «Священной лиге». Основной проблемой была война императора с Польшей и Чехией. Царь предлагал императору заключить мир и выступить против турок. Максимилиан изъявил согласие, но переговоры проходили туго – Владислав требовал очистить всю Моравию, Максимилиан не соглашался. Король Испании ФилиппII изъявлял согласие двинуть свой флот против Турции. Испанское владычество в Магрибе было очень непрочным. Некое подобие веротерпимости в завоеванных африканских землях, существовавшее при Фердинанде, при его сыне Филиппе сошло на нет. Испании непосредственно принадлежало побережье Алжира (от берега до хребта Атласа) и несколько крепостей в Тунисе – города Тунис, Голета и Бизерта. Принуждаемое к крещению мусульманское население массами бежало с этих территорий, куда Филипп привлекал колонистов, частично из Испании, но главным образом из Италии. Казалось, воскресает древняя латинская Африка. Но в мусульманских областях, куда бежали мусульмане побережья, они вызвали резкий рост антииспанских настроений. Во внутреннем Алжире (между хребтами Приморского и Сахарского Атласа), от попыток контролировать который Испания отказалась еще при Фердинанде, возник эмират Кабилия, где Фердинанду удалось утвердить своего ставленника из берберийских шейхов. В 1572 этот ставленник был низвергнут, и Кабилия вступила в союз Марокканскими Саадитами. В Тунисе утвержденные у власти испанцами вассальные эмиры с трудом удерживал власть. И наконец в Триполитании испанцы контролировали лишь Триполи и еще несколько приморских крепостей, а внутри страны берберийские племена не признавали власти Испании и свободно контактировали с турками. Поэтому ФилиппII стремился всеми силами не дать турками вмешаться в дела Магриба.
Наконец Венеция так же готова была принять участие в новой войне, ибо и так опасалась ее ежеминутно. По условиям предыдущего мира Албания отошла к Венеции. Венецианцы, слишком хорошо зная албанцев, и не пытались установить прямой контроль над страной, и заняли только приморские города. На территории бывших санджаков возникли вассальные по отношению к Венеции небольшие княжества во главе с местными племенными лидерами, как это было во времена Скандербега. Княжества эти управлялись самостоятельно и поставляли отличных солдат в венецианское наемное войско «страдиотов». Но в то же время албанцы, несмотря на мир между Венецией и Портой, продолжали совершать разбойничьи нападения на турецкую территорию, за что турки неоднократно грозили Венеции войной. Затянувшиеся переговоры императора с Владиславом были ускорены одним событием. В начале июня отряд чешских дворян при поддержке горожан внезапным нападением изгнал венгерский гарнизон из сильно укрепленной столицы Моравии Брно. После этого Максимилиан решил не держаться за остававшиеся под его контролем несколько городов южной Моравии и подписал в конце июня мир с Владиславом, выведя войска из Моравии и отказавшись от претензий на Чешский трон.
10июня 1574 года 150тысячная армия Синан-паши переходит Днестр. Туркам приходится двигаться по начисто опустошенной территории. Но Синан-паша, предвидя это, заранее собрал в магазинах в Молдавии значительные запасы провианта, и следующие с армией обозы обеспечивают турецкое войско всем необходимым. В конце июня турецкая армия подходит к Киеву. На тот момент расположенная на возвышенности центральная часть Киева была обнесена мощными валами с бастионами. Впрочем, это напоминало скорее не крепость, а мощный укрепленный лагерь. Воротынский занял оборону в Киеве с 30000 отборного войска. Еще 20000 во главе с Иваном Шуйским расположились за Днепром. Построенная на Брянских верфях мощная флотилия вооруженных судов должна была обеспечить контроль над Днепром. 1 июля турки начали штурм Киева. Несколько дней Синан-паша бросал свои войска на валы Киева, но успеха не имел. По Киеву велся непрерывный огонь турецкой артиллерии, не причинявший особого вреда земляным укреплениям. Кульминацией битвы стало 4 июля. В этот день паша провел три массовых штурма Киева, в которых приняли участие около 100 тысяч турецких воинов. Первый штурм длился пять часов. В разгар боя были переброшены подкрепления с той стороны Днепра. Опричные стрельцы и украинские казаки перешли в контратаку, и опрокинув турок, ворвались в их лагерь, произведя там панику. Синан-паше с трудом удалось восстановить порядок и нанести контрудар, оттеснив русских за укрепления. В этом бою погиб командовавший опричными стрельцами опричный думный дворянин Григорий Лукьянович Скуратов (прозванный Малютой).
Турецкое войско возобновило бои 7 июля. Они начались с артиллерийской подготовки, затем в атаку пошли янычары. За 5 часов на укрепления Киева на разных участках было проведено 4 массированных атаки, но войска Воротынского не только отбили их, но и переходили в контратаку. К вечеру туркам удалось захватить несколько шанцев, но в сумерках они были оттуда выбиты. 11 июля турки произвели третий штурм, но с тем же успехом. Меж тем в турецком лагере стал ощущаться недостаток продовольствия – шедшие из Молдавии обозы перехватывались ногаями, которые во главе с ханом Муртазой оперировали на турецких коммуникациях.
14 июля с 10000 сипахийской конницы и большим продовольственным обозом в турецкий лагерь прибыл прославленный своей отвагой знаменитый турецкий наездник Календер-паша. Турки встретили с воодушевлением популярнейшего военачальника. Султан Селим лично направил его к Киеву, который Календер обещал захватить одним ударом. На другой день, 15 июля, Календер лично возглавил новый штурм, но уже через 2 часа янычары отступили, унося с собой тело героически погибшего Календер-паши. Запасы, привезенные Календером, были быстро исчерпаны, и снова начал ощущаться недостаток провианта. 25 июля Синан-паша произвел новый штурм, но безуспешно. Запасы продовольствия подошли к концу. Через 2 дня Синан-паша получил известие, что отряды, выделенные для конвоирования обозов, разгромлены ханом Муртазой, и снабжение турецкой армии из магазинов Молдавии прервано. 28 июля ураганным артиллерийским обстрелом начался новый штурм, в который Синан-паша бросил все, что мог . Турецкие потери в этом штурме были наибольшими за всю кампанию. Воротынский перебросил все остававшиеся резервы с той стороны Днепра. Итогом штурма было не только поражение турок на всех направлениях. Войска Воротынского перешли в контратаку и отбросили турок в их лагерь.
Наутро паша отдал приказ об отступлении. Но есть было больше нечего. Турки резали тягловый скот и коней, бросали пушки и снаряжение. Синан-паша уже фактически не контролировал свою разлагающуюся армию. Несколько тысяч сипахи в поисках продовольствия самовольно вторглись на Волынь. Но предусмотрительный Владислав сосредоточил там литовское войско, которое во главе с Острожским атаковало турок, и мало кому удалось спастись. Русская и ногайская конница по пятам преследовала турок, нанося непрерывные удары. Сам Воротынский с главными силами следовал поодаль, не пытаясь навязать туркам сражение. В середине августа турецкая армия перешла Днестр, и двинулась к Яссам, где находились главные провиантские магазины. Но здесь турок ожидал последний сюрприз – подойдя к Пруту, они обнаружили на другом берегу построенную в боевые порядки венгерскую армию, во главе которой стоял недавно назначенный Максимилианом воевода Трансильвании граф Иштван Батори (Стефан Баторий).
Защитник Покоя Неба, Главный Друг и Недруг Panzera
Отправлено: 28.05.06 23:40. Заголовок: Re:
georg пишет:
цитата:
они обнаружили на другом берегу построенную в боевые порядки венгерскую армию, во главе которой стоял недавно назначенный Максимилианом воевода Трансильвании граф Иштван Батори (Стефан Баторий).
Неужели у турок тыл был совсем голый? Уж больно это похоже на рояль в кустах...
Неужели у турок тыл был совсем голый? Уж больно это похоже на рояль в кустах..
Han Solo пишет:
цитата:
Судя по тому, сколько они сил бросили на взятие Киева (190 тысяч это даже для ОИ большой напряг), вполне м.б.
Данные о численности списаны с Хотинской войны султана Османа с РП. Что касается тыла - его в данном случае очень сложно прикрыть. Венграм нужно только спустится с Карпат - и они уже почти в Яссах. Замочить оставленные там части для Батория труда не представит.
По поводу 180 тысяч - очепятка, хотел написать 150. Исправлено. На Киев было брошено столько сил по причинам эмоциональным - резня в Крыму возмутила всех мусульман, улемы и народ потребовали беспощадного газавата против России.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума