цитата:

50 лет назад, 14 августа 1957 года, в ЦК КПСС поступила информация "о недостойном поведении генерал-майора авиации", сына члена Президиума ЦК. Преступления и наказания номенклатурных отпрысков изучал обозреватель "Власти" Евгений Жирнов.
Скрытый текст

"Он не предатель, а бабник"
В отличие от всех остальных граждан СССР, высокопоставленные руководители Страны Советов лишь в редких случаях вникали в проблемы своих детей, пока те были маленькими. В соответствии с поговоркой, эти проблемы тоже были маленькими, и решались в семейном кругу с помощью мам, бабушек и нянь, без помощи вечно занятых в Кремле или на Старой площади отцов. Но вот когда дети, а вслед за ними и их проблемы вырастали, отцам уже волей-неволей приходилось участвовать в их разрешении.

Хорошо известно, сколько хлопот доставляли Сталину его сыновья, в особенности Василий, о чьих выходках и пьяных загулах шепталась вся советская элита. Например, во время войны, он ничтоже сумняшеся организовал рыбалку с применением авиационных реактивных снарядов, в итоге которой инженер по вооружению его полка погиб, а один из лучших летчиков был ранен и навсегда потерял возможность летать.

Не меньше сложностей было у отца всех народов и с его единственной дочерью Светланой -- крайне влюбчивой и далеко не всегда действовавшей разумно. Правда, главный поступок или проступок, как считали в СССР, ее жизни -- отказ от возвращения в СССР и эмиграция в Соединенные Штаты -- случился уже после кончины Сталина.

Немало проблем было с детьми и у других членов высшего советского руководства. Сын Николая Булганина Лев пил не меньше, если не больше Василия Сталина, и в 1945 году машина, которой он управлял, врезалась в стоявший на обочине грузовик. Два пассажира погибли, один был травмирован, а сам Лев Булганин отделался легким испугом. Впрочем, как и другие дети вождей в подобных ситуациях.

К примеру, младшие сыновья Анастаса Микояна Вано и Серго в 1943 году оказались замешаны в смерти дочери посла Константина Уманского и Владимира Шахурина, сына наркома авиационной промышленности Алексея Шахурина. Вано взял дома и дал Шахурину пистолет, из которого тот убил свою возлюбленную и застрелился сам. Однако обвинили братьев Микоян и их приятелей не в краже оружия и пособничестве убийству, а в создании юношеской антисоветской организации. А затем, после полугодового пребывания на Лубянке, приговорили к исключительно мягкому для столь тяжкого преступления советских законов наказанию -- ссылке на год в Сталинабад, как тогда именовался Душанбе. Причем Вано разрешили учиться в авиационной технической школе.

А в 1957 году проблему создал старший сын Микояна -- Степан. Во время начавшегося в Москве Всемирного фестиваля молодежи и студентов он познакомился с двумя англичанками и катал их по столице на своей машине. Как рассказывал сам Степан Микоян, он только хотел попрактиковаться в английском языке. Но спецслужбы посмотрели на эту историю совершенно иными глазами. Генерал-майор авиации, один из ведущих работников НИИ ВВС, испытывавший новейшие боевые самолеты, носитель государственных секретов бесконтрольно общался с иностранками и предположительно шпионками. Любой другой человек, имевший допуск к секретным работам и материалам, за подобный поступок лишался если не свободы, то работы как минимум. Но вопрос о сыне Микояна нужно было согласовать с Президиумом ЦК. Говорят, что хитроумный Анастас Микоян потушил скандал с помощью всего одной фразы, сказанной Хрущеву: "Ну, ты же знаешь, что он не предатель, а бабник". Первый секретарь, сам любивший "сходить налево", отнесся к проблеме с пониманием. Вопрос "о недостойном поведении генерал-майора авиации С. А. Микояна" дальше обсуждать не стали.

"Получил телесные повреждения и утерял пистолет"
Советская юридическая система, когда дело касалось детей высокопоставленных чиновников, делала и куда более удивительные зигзаги. Об одном из них вспоминал бывший следователь по особо важным делам Прокуратуры СССР, а до того -- Главной военной прокуратуры Сергей Громов. В 1950 году в московском ресторане к одному лейтенанту-моряку и трем его спутницам подошел один подвыпивший подполковник с двумя товарищами и предложил покататься на машине по прекрасной ночной Москве. Закончилась прогулка совсем не так, как предполагали гостьи столицы. Автомобиль выехал на окраину, где лейтенанта вытолкнули, а одна из девушек успела выпрыгнуть. Двух других подполковник с друзьями изнасиловали, а затем выбросили из машины. На свою беду подполковник не заметил, что вместе с пассажирками на земле оказалась его фуражка, на которой была написана его фамилия -- Соколовский. И военной прокуратуре, куда отвез девушек моряк, не составило труда определить, что подозреваемый -- сын первого заместителя министра вооруженных сил СССР маршала Соколовского -- Евгений Соколовский.

Громов вспоминал: "Главный военный прокурор, в то время генерал-лейтенант юстиции, Афанасьев Николай Порфирович, передавая мне дело, кивнул в сторону своей "кремлевки": "С полчаса назад звонил маршал Соколовский, интересовался, зачем вызван его сын. Я ответил кратко: "Пусть явится!". Больше не звонил"".

Афанасьев проявил твердость и приказал арестовать Соколовского-младшего, если будет доказана его вина. Невиданную принципиальность проявил и суд -- все насильники получили огромные сроки лишения свободы, причем Соколовскому дали 17 лет. Однако сразу же после смерти Сталина ставший к тому времени начальником Генштаба Соколовский-старший попросил председателя Совмина СССР Маленкова облегчить судьбу сына. И, не отсидев и трех лет, Евгений Соколовский вышел на свободу. Мало того, он был восстановлен в армии и в звании. А затем дослужился и до генерала.

За исключением таких единичных примеров система защиты золотой молодежи от наказания работала без сбоев даже в тех случаях, когда происшедшее становилось широко известно, и трудящиеся начинали писать в ЦК и правительство возмущенные письма. Так, например, произошло в 1957 году, когда специальная комиссия рассматривала вопрос о поведении сотрудника аппарата ЦК КПСС В. М. Пегова, который, как утверждали злые языки, был родственником бывшего секретаря ЦК Н. М. Пегова. Суть дела состояла в следующем:

"Нами рассмотрено,-- докладывали члены комиссии,-- заявление члена КПСС тов. Гайдука М. И., который писал, что Пегов К. В., проходивший службу на Тихоокеанском флоте, с помощью своего отца -- Пегова В. М., работающего в ЦК КПСС, в 1955 году был незаконно зачислен на специальные курсы Военно-Морского Флота в Москве, но после вмешательства ЦК КПСС приказ о зачислении его на эти курсы был отменен и он возвращен в г. Владивосток к месту своей службы. Однако, указывает далее тов. Гайдук, Пегов К. В. вместо того, чтобы исправиться и честным путем добиться посылки на учебу, стал пьянствовать, развратничать и халатно относиться к своему служебному долгу, за что командующим флотом был отстранен от занимаемой должности и представлен к увольнению в запас, но благодаря усилиям и стараниям родителей Пегова, приказом Главнокомандующего ВМФ Пегов К. В назначается на Балтийский флот с повышением, в то время как у военнослужащих-дальневосточников перевод на Запад или на другой флот является поощрением".

И в общем-то почти все факты в жалобе подтвердились: "При проверке заявления тов. Гайдука выяснилось, что в 1955 году в результате вмешательства тов. Пегова В. М. (отца) приказом Главнокомандующего Военно-Морским Флотом, в нарушение существующего порядка его сын -- Пегов К. В. действительно был зачислен на специальные курсы Военно-Морского Флота, но после вмешательства ЦК КПСС по письму тов. Гайдука приказ Главнокомандующего о зачислении Пегова К. В., на указанные курсы был отменен, и он откомандирован к прежнему месту службы на Тихоокеанский флот. По этому вопросу тов. Пегов В. М. вызывался для объяснения, он признал свой поступок неправильным и осудил его. Нами сделано ему предупреждение о неповторении подобных действий. О таком решении вопроса был информирован секретарь ЦК КПСС тов. Аристов А. Б.

Обстоятельства, при которых Пегов К. В. был представлен к увольнению в запас, а в последующем оставлен в кадрах и переведен на Краснознаменный Балтийский флот, складывались следующим образом. После отчисления с курсов и откомандирования к прежнему месту на Тихоокеанский флот Пегов К. В, был назначен начальником плавучей зарядовой станции, но, будучи недоволен таким назначением, ухудшил свое отношение к службе, проявлял недисциплинированность, а в декабре 1955 года, не сдав оружия в часть, пошел в ресторан и по возвращении домой в нетрезвом виде был вовлечен в драку, в которой получил телесные повреждения и утерял пистолет. За такой проступок Пегову К. В. партийной комиссией соединения объявлен строгий выговор с предупреждением, а командующим флотом он отстранен от занимаемой должности и представлен к увольнению в запас. После этого тов. Пегов В. М. (отец) обратился в Адмотдел ЦК КПСС с просьбой оказать помощь сыну, учесть его хорошую службу до этого случая и оставить в кадрах флота. По указанию Адмотдела ЦК Главнокомандующий Военно-Морским Флотом рассмотрел этот вопрос и нашел возможным оставить Пегова К. В. в кадрах с переводом на Краснознаменный Балтийский Флот".

А итог расследования оказался следующим: "По сообщению начальника управления кадров ВМФ тов. Дроздова, Пегов К. В. как имеющий ограничения в здоровье, препятствующие его использованию в плавсоставе, был назначен на береговую должность по его специальности -- офицером отдела ремонта технического управления органов вооружения и судоремонта Балтийского флота. Это назначение, указал далее тов. Дроздов, не является для него повышением, к своим обязанностям по этой должности он относится добросовестно. Сам Пегов К. В. в своем письме ЦК КПСС пишет, что он строго наказан за свое неправильное поведение и это тяжело переживает до сих пор, просит дать ему возможность на службе в Военно-Морском Флоте исправить свою ошибку.

Поскольку Пегов К. В. (сын) осознал допущенные им проступки и по своей настоящей службе в Балтийском флоте показал себя с положительной стороны, полагали бы возможным на этом вопрос о нем закончить. Что касается тов. Пегова В. М., то он нами уже вызывался и ему сделано предупреждение. Однако следует отметить, что тов. Пегов В. М. как отец проявлял естественное беспокойство за судьбу своего сына и его обращение по этому вопросу в Адмотдел ЦК КПСС нельзя считать проступком".

"Берет с командируемых за рубеж взятки"
Правда, случались "детские истории" и другого рода. В ходе аппаратной борьбы нередко сыновья и дочери противника использовались для того, чтобы выставить их высокопоставленных родителей в неприглядном свете и подтолкнуть высшее руководство к отстранению от работы отцов, плохо воспитывавших своих детей. Именно такой прием пытались использовать против главного редактора "Экономической газеты" Алексея Румянцева, который в середине 1960-х был одним из видных участников подготовки и главным пропагандистом косыгинской экономической реформы, которая не нравилась очень многим влиятельным людям в ЦК КПСС. В феврале 1967 года председатель КГБ Владимир Семичастный докладывал:

"Комитет госбезопасности при СМ Союза ССР докладывает, что 8 февраля 1967 года был задержан в момент изготовления листовок о событиях в Китае и об антикитайской кампании в СССР Румянцев Алексей Алексеевич, 1948 года рождения, русский, член ВЛКСМ, студент 1-го курса экономического факультета МГУ, сын члена Центральной Ревизионной Комиссии КПСС, Главного редактора "Экономической газеты" Румянцева А. Ф.

Содержание листовок носит открытый прокитайский характер, в которых осуждается политика КПСС и Советского правительства по отношению к группе Мао Цзэдуна и одобряется "культурная революция" в Китае. Указанные листовки Румянцев намеревался направить в адреса посольств КНР, Кубы, Венгерской Народной Республики, а также в газеты: "Правда", "Известия", "Комсомольская правда" и другие.

Во время беседы в органах КГБ Румянцев вел себя надменно, заявляя, что изложенная им в листовках точка зрения является его убеждением. Румянцев заявил, что эти убеждения он не изменит и после проведенной с ним беседы в КГБ, так же, как и после неоднократных споров с отцом, которого он уважает, но не разделяет его взгляды.

Учитывая возраст Румянцева А. А. и то, что он своими действиями не причинил ущерба интересам Советского государства, ограничиться воздействием на него через комсомольскую организацию университета.

Одновременно Комитет госбезопасности примет меры к оперативной проверке Румянцева А. А. и его окружения, имея в виду выявление возможных инспираторов его деятельности.

Полагали бы также целесообразным поручить отделу пропаганды ЦК КПСС провести с Румянцевым А. Ф., соответствующую беседу".

Однако такого проступка сына оказалось недостаточно для снятия Румянцева-старшего с его постов. Подготовленная записка о подборе ему замены осталась без движения. Но, как рассказывал сам Алексей Румянцев, попытки подтолкнуть его сына к нарушению закона не прекратились. В 1968 году Румянцева-младшего снова задерживали за изготовление сталинистских листовок. Но союзников у его отца вновь оказалось больше, чем противников, и он продолжал руководить газетой до 1986 года.

Совсем по-иному складывалась ситуация, если от номенклатурного работника решало избавиться высокое руководство. Тогда грехи детей падали на отцов с такой силой, что сбрасывали их с любых руководящих высот. Так случилось, например, в 1971 году, когда в ЦК поступила анонимка на Федора Молчанова, заведующего сектором комиссии по выездам за границу, которая решала, кто из советских граждан достоин ехать на работу или отдых за рубежи СССР:

"Ваш сотрудник тов. Молчанов Ф. Я., используя служебное положение, занимается злоупотреблением. Посылая или, вернее, отбирая за границу того, кого ему надо использовать в корыстных целях. Отбирая товарища для поездки за границу с условием, что он ему привезет валюту, на которую Молчанов Ф. Я. с женой берут вещи в магазине, как мех норку, махер и др., потом спекулируют. У себя дома этого всего у них уже избыток. Когда сын Молчанова сделал преступление, был арестован, здесь тоже Молчанов использовал служебное положение и эти ценные сейчас подарки, сын был отпущен и по просьбе же отца был устроен в институт. Валюта, которую Молчанов получает от командировочных, очень их выручает, спекуляция вовсю. Семья пять человек, работает Молчанов и сын. Жена не работает. Сына жена тоже не работает и ребенок. Квартиру имеют из трех комнат... Со дня заселения жило три человека десять лет. Сейчас сын женился. Казалось бы, хватило и для пяти человек три комнаты, но взятки, где распределяются у вас квартиры при ЦК КПСС, берут свое. Молчанову уже дают четырехкомнатную квартиру, несмотря на то, что сын его совсем другая семья, и хватило бы им всем этих трех комнат, которые состоят из 45 метров. А мы, простые советские рабочие, доживем пока в подвале. Даже стыдно, и всего обиднее, что такие коммунисты забрались в ЦК КПСС. Десятилетнее наблюдение за этими грязными людьми -- как они нас называют, рабочих, вывело из терпения их поведение, в особенности жены Молчанова. Но мы рабочие грязны только внешне, а ихние душонки грязны и грязны".

Это было далеко не первое письмо трудящихся о Молчанове, и его уже понижали в должности. Но на этот раз терпение партийного руководства иссякло. Сор из избы решили не выносить, да и доказать факт дачи взятки за выезд было бы трудновато, ведь советский закон карал и взяткодателей. Так что мишенью был избран сын Молчанова. В документе "О результатах проверки письма с компрометирующими материалами на зав. сектором Комиссии по выездам за границу тов. Молчанова Ф. Я." говорилось:

"В ЦК КПСС поступило письмо о злоупотреблении служебным положением зав. сектором Комиссии тов. Молчановым. В письме сообщается, что тов. Молчанов при рассмотрении вопросов о выезде советских граждан за границу якобы берет с командируемых за рубеж взятки иностранной валютой, на которую приобретает в спецмагазинах г. Москвы товары и спекулирует; за взятку получил 4-комнатную квартиру. Проверить перечисленные сведения не представляется возможным.

Вместе с тем установлено что имеющееся в письме сообщение о ненормальной обстановке в семье тов. Молчанова является правильным. Сын Молчанова -- Олег хорошо известен органам милиции г. Москвы в связи с тем, что он на протяжении ряда лет неоднократно задерживался и приводился в отделения милиции за хулиганство и как участник пьяных драк и дебошей на улицах города. В милиции зарегистрированы не единичные случаи, когда Олег Молчанов валялся в пьяном виде на улицах гор. Москвы и направлялся в связи с этим в медвытрезвитель, нередко оказывал сопротивление работникам милиции и народным дружинникам с нанесением ударов милиционеру при водворении его в вытрезвитель.

В связи с тем, что подобные факты принимали систематический характер, против О. Молчанова органами милиции было возбуждено уголовное дело. Однако под воздействием "влиятельных" лиц это дело без всяких оснований было прекращено заместителем прокурора. Бауманского района г. Москвы и направлено для рассмотрения в товарищеский суд по месту работы обвиняемых, хотя О. Молчанов в то время нигде не работал.

Из бесед с работниками аппарата Комиссии, знавшими о фактах антиобщественного поведения сына Молчанова, выясняется, что активные действия по его освобождению из отделений милиции и освобождению от ответственности за хулиганство предпринимал тов. Долуда А. К., работавший в то время председателем Комиссии и длительное время находящийся с тов. Молчановым в приятельских отношениях.

Тов. Молчанов в то время работал заместителем председателя Комиссии.

Все эти факты были скрыты от парторганизации, а тов. Молчанов не понес ответственности за неправильное воспитание своего сына, хотя письма по этому вопросу поступали в ЦК КПСС и прежде.

В своем объяснении по этому вопросу тов. Молчанов не дает должной оценки указанным фактам, не искренне и не полностью сообщает даже об официально зарегистрированных случаях с его сыном. Он сообщает лишь о двух случаях приводов его сына в милицию по поводу пьяных драк, тогда как по имеющимся официальным сведениям только за I полугодие 1966 года Олег Молчанов 4 раза задерживался органами милиции за хулиганство и пьянство с направлением в вытрезвитель.

Учитывая изложенные обстоятельства, которые объективно компрометируют тов. Молчанова как ответственного работника аппарата ЦК КПСС, а также принимая во внимание и его деловые качества, полагали бы целесообразным рассмотреть вопрос о направлении тов. Молчанова Ф. Я. из аппарата ЦК КПСС на другую работу".

Новое поприще, которое выбрали для Молчанова-старшего, оказалось немногим хуже прежнего -- внешние экономические связи. Так что даже в этом случае принцип "прикрывать своих", будь то дети или взрослые, в аппаратной среде соблюдался неукоснительно. И, судя по всему, мало что изменилось и сейчас.

http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=794500