В середине X века Скандинавские страны переживали не самые легкие времена. Народы Норвегии, Дании и Швеции страдали от перенаселения и острой нехватки пригодных для сельского хозяйства земель. Набеги на сопредельные государства перестали быть сверхприбыльными - постепенное усиление Англии, Франции и Германии превратили их в мероприятие чрезвычайно рискованное. Морской же разбой большой добычи принести не мог. Теперь норманны искали уже не золота, тканей и прочего добра, а земли для переселения. Но найти ее в Европе было непросто. Захват Нормандии Хрольвом Пешеходом стал скорее исключением из правила.

В этой ситуации викинги были вынуждены обратить внимание на северо-запад. Особенно после того, как в 874 г. первый драккар под руководством хевдинга Ингольфа Арнарсона пристал у берегов Исландии, куда немедленно хлынул поток поселенцев. А еще спустя 35 лет (внимание, развилка!) некий викинг по имени Гуннбьорн Ульфссон достиг мыса Фарвель – южной оконечности Гренландии и основал там поселение Гунбьорнарскер (в РИ он решил по какой-то причине вернуться назад). К середине столетия там были построены и еще три городка, а на Хеллуланде (Баффиновой Земле) создана торговая фактория.

Дальнейшая история норманнских колоний в Северной Атлантике связана с именем Эйрика Рауди (Рыжего) и основанной им династии.

Эйрик, родившийся около 950 года в Исландии, происходил из норвежской знати и отличался буйным нравом, проще говоря, был самым настоящим отморозком даже по свободным в этом смысле викингским меркам. Статус влиятельного гражданина совершенно не мешал ему своих соотечественников время от времени убивать – например за то, что один из них имел неосторожность обвинить кельтских рабов Эйрика в порче имущества. После второго такого случая на тинге было принято решение отправить бравого Эйрика в изгнание вместе со всем его хирдом, домочадцами, клиентами и рабами. Никакого другого варианта, кроме как направиться в Гренландию, у него не было.

Прибыв на место, Эйрик мгновенно оценил ситуацию и сумел завоевать расположение у местных. Несмотря на свою молодость, гренландские колонии уже начали страдать от переизбытка лишних ртов и рук. Гренландский климат был ужасен даже по сравнению с исландским, к тому же остро не хватало строевого леса. Даже рыбная ловля не могла помочь сводить концы с концами 7000 человек.

Рауди немедленно собрал из гренландской молодежи солидную банду (или даже мини-армию) в несколько сотен человек и отбыл к берегам Европы, занявшись привычным для себя делом – пиратством и разбоем. В одной из стычек в Ирландии ему крепко досталось, и викинги с большими потерями ушли несолоно хлебавши. Авторитет Эйрика как выдающегося военачальника после этого эпизода несколько пошатнулся. Впрочем, ему вскоре удалось в полной мере восстановить его. Около 986 года Эйрик совершил большое плавание к берегам Маркланда (Лабрадора). Там были найдены большие запасы леса, руды и даже место под сельхозугодья. С 988 года там начала функционировать колония Альдерсхамн, где Эйрик пользовался властью близкой к абсолютной.

Между тем, достиг совершеннолетия сын Эйрика, Лейф. Так случилось, что он унаследовал от отца только положительные его черты – физическую силу и отвагу в бою. При этом Лейф был человеком благочестивым, и жизненное кредо Эйрика – «боятся – значит, уважают» - отверг. Лейфу служили не за страх, а за совесть. Уже в 17 лет он сколотил личный хирд, совершил свой первый набег и побывал на исторической родине.

Чуть позже, в 994 году Лейф, тяготясь зависимостью от отца решил поискать счастья в землях неизведанных. К этому времени было уже известно, что к юго-востоку от Маркланда расположен большой остров, однако большого интереса неизвестный норманн-первооткрыватель к нему не проявил. В течение лета вышеуказанного года Лейф совершил плавание вдоль берегов Маркланда и пересек небольшой пролив отделявший лесную колонию норманнов от этой земли. После кружного обхода выяснилось, что это действительно остров, причем огромный – размером с Исландию. На следующий год Лейф нашел наиболее удобное место для высадки – длинный фьорд на юго-восточной его оконечности и высадился там. Лесистая территория с относительно мягким климатом отлично подходила под размещение поселения – к тому же во время второго плавания люди Лейфа обнаружили фантастическое богатство этих вод рыбой. Без излишней скромности, молодой варлорд решил назвать остров Лейфсландом, а новое поселение – Лейфсбудиром. Первым строением на острове стало святилище Одина – так он возблагодарил Отца Дружин за успешное окончание утомительного плавания. Еще до наступления зимы около 200 прибывших с Лейфом поселенцев воздвигли жилища и обустроились на новом месте.

В следующем, 996 году Лейф вернулся в Гренландию и прибыв в Гуннбьорнарскер призвал местных жителей переселяться во вновь открытую землю, пространно рассказывая о всех ее преимуществах по сравнению покрытым льдом островом, на котором хронически не хватало еды и стройматериала. Почти 2000 человек изъявили желание перебраться на Лейфсланд, тем более, что маршрут, хоть и длинный (примерно столько же, сколько от Норвегии до Исландии) был уже неплохо известен. Это привело, однако, к ссоре между Эйриком и его младшими сыновьями с одной стороны и Лейфом с другой. Отношения с Гренландией на некоторое время прервались.

Одновременно с востока шли тревожные вести. Олаф I Трюггвассон, конунг Норвегии принял решение о признании христианства государственной религией. Но на другом конце Атлантики этого, мягко говоря, не поняли. В чем Лейф был похож на Эйрика (в отличие, кстати от РИ-Лейфа, бывшего судя по всему добрым христианином), так это в ревностном отношении к скандинавским богам. Христианство воспринималось ими как религия «жалких южан». Лейф на своем острове в ответ ввел обязательное участие во всех языческих ритуалам немногочисленным христианам, а Эйрик и вовсе велел снести единственную в Гренландии церковь, пригрозив смертью «каждому, кто будет молиться распятому». Хотя де-юре Эйрик не был королем, к его слову прислушивались.

В 997 году жители Лейфсбудира впервые столкнулись с местным населением – индейцами-беотуками, которых прозвали «скреллингами». Это название впоследствии применялось ко всем коренным обитателем Винланда. Первая встреча была мирной, стороны лишь (жестами) договорились о взаимном нейтралитете. Вскоре ситуация изменится…

Между тем, Исландия бурлила. С Большой Земли на остров посыпались настоятельные рекомендации о переходе в христианскую веру. Отношение к этому было неоднозначным. Среди исландцев было немало сторонников христианства – прежде всего к ним относилась значительная часть зажиточных граждан, чьи доходы зависели от торговли с материнскими землями. Кроме того, на острове было немало кельтских рабов или отпущенников (рабство не было перманентным, а дети рабов таковыми не считались), как правило сохранивших христианскую веру. Но основная масса исландцев все же оставалась язычниками, и принуждение к новой вере не могло их не возмутить.

В 1000 году в исландской «столице» - Тингвеллире собрался ежегодный альтинг, на котором в числе главных вопросов было обсуждение крещения. Обстановка была накалена до предела. Прибытие на остров эмиссаров от скандинавских королей (каждый из которых вел свою игру и пытался заручиться поддержкой исландцев) с одной стороны и примирившихся перед общей угрозой Эйрика и Лейфа – с другой только подхлестнуло страсти.

В РИ, как известно, было принято «компромиссное» решение – Исландия крестилась, однако исландцам было разрешено поклоняться старым богам, не афишируя этого. Но здесь язычники, получив поддержку нескольких сотен бойцов из Гренландии и Лейфсланда решили выступить с позиции силы. В итоге альтинг принял решение отказаться от предложения.

Скорее всего, исландцы бы только отсрочили христианизацию, не остановив ее совсем, но тут произошло событие непредвиденное и очень неприятное. Харальд Бьернсон, посланник Олафа Трюггвассона, был весьма разочарован провалом своей миссии. Уже после альтинга он повздорил с кем-то из местных. Началась потасовка, в которой Харальд и трое его людей, включая и одного священника, погибли. Хотя смерть эмиссара стала чистой случайностью, было понятно что никто в Норвегии так ее не воспримет.

Узнав о том, что его посол в Исландии был убит, Олаф пришел в бешенство. Он велел немедля собирать флот и на будущий же год покарать «взбесившихся язычников». Помимо религиозного рвения, Олафом двигала и забота о собственной репутации. Такой плевок спускать было нельзя никак…