В истории Европы есть один момент, который должен вызывать некоторое удивление у стороннего наблюдателя. Это революционный взрыв 1848 года, так долго подготавливаемый, и закончившийся таким ничтожным КПД. Действительно, ни в одной стране революционеры не смогли закрепиться у власти более чем на год. Во Франции вслед за республикой явился очередной Наполеон («Наполеон Малый» - как дразнил его Виктор Гюго), карта Италии 1852 года ни на йоту не изменилась по сравнению с 1847, Австрия сохранила все без исключения свои дореволюционные владения, и недоставало только Меттерниха, а в Германии проект демократического объединения снизу был похоронен общими усилиями Австрии, Пруссии и России. Европа стабилизировалась в своих традиционных формах общественно-политического устройства еще на 70 лет, и потребовался новый всеевропейский кризис – первая мировая война, чтобы эти архаические формы, наконец, уступили место давно вызревшим политическим организмам.
Одно из двух: либо революционные силы в 1848 году были ничтожны и не могли опереться на мнение большинства, стоявшего за полуабсолютистские монархии, либо противники революции сами действовали максимально жестоко и результативно, не останавливаясь по логике «контрреволюционной целесообразности» ни перед чем. Ситуация менялась ежечасно, и трудно выделить главную линию развития событий, чтобы сыграть на «смещении центра тяжести».
Предположим, Меттерних замешкается, Фердинанд I Австрийский окажется заложником блестящего канцлера, и 13 марта 1848 они вдвоем отправятся в изгнание, а в Вене провозгласят Дунайскую Республику. Единственная надежда Габсбургов – фельдмаршал Радецкий в это время находился в Италии, но не смог предотвратить ни провозглашение Венецианской республики (22 марта), ни вступления савойских войск в Ломбардию (26 марта). В последующие месяцы Австрийская монархия развалилась на части (еще 17 марта Пештский сейм получил почти неограниченную законодательную власть). 31 мая пражский конгресс провозгласил независимость Чехии в границах Богемии и Моравии.
В Пруссии 15-19 марта король Фридрих-Вильгельм IV также проявил твердость и… 20 марта лишился престола. 2 апреля Соединенный ландтаг постановил скорейший созыв Учредительного собрания. В более мелких немецких княжествах и королевствах произошла цепная реакция, и уже на заседаниях Предварительного парламента во Франкфурте 31 марта – 4 апреля были представлены исключительно республики (включая Дунайскую и Ганновер). Ни чехи, ни венгры, ни хорваты, избравшие правительство во главе с баном Елашичем, категорически не желали присоединяться к Новой Германии, зато шлейзвигцы после смерти датского Христиана VIII были настроены на воссоединение. Было принято решение о создании Германского Союза в числе 39 автономных республик от Мемеля до Люксембурга и от Адриатики до Голштинии с общей армией и таможенным округом. 6 апреля без объявления войны прусские войска вторглись в Данию. Месяц спустя они заняли весь Ютландский полуостров, и Дания капитулировала (РИ).
Итак за три месяца (февраль-апрель 1848) Европа преобразилась до неузнаваемости. Франция стала республикой, Савойя присоединила Ломбардию, Венеция отделилась от Австрии, Австрийская монархия распалась на части, и теперь в центре Европы складывалась рыхлая германская конфедерация с еще неопределившимися границами – так бидермайер стал политической доктриной. Дальше на восток Хорватия и Венгрия уже схватились на дравской границе, Краковская республика собирала войска в помощь полякам Галиции, воюющим с украинцами. Бельгийский и Нидерландский короли сами добровольно подписали наилиберальнейшие конституции, лишь бы остановить республиканский вал. Традиционно медлительные англичане так ничего и не успели предпринять и лишь констатировали потерю Ганновера, а на другом конце Европы Николай I – последний паладин Священного Союза с ужасом следил за революционной бурей в Центральной Европе. Чтобы сохранить Царство Польское в границах Империи пришлось идти на позорные переговоры с франкфуртскими эмиссарами по вопросу совместного подавления польского национального движения, ибо терять Познань во имя польских республиканских идей прусские республиканцы не желали.
Во Франкфуртском парламенте сформировалось четыре партии: консерваторы, стоявшие за сохранение партикуляризма отдельных земель и даже допускавшие реставрацию в отдельных случаях монархий, либералы – сторонники единой централизованной Германии с общим законодательством, финансами и гражданством, республиканские радикалы – еще более последовательные партикуляристы, чем консерваторы со «швейцарским идеалом» будущего Германии, наконец, социалисты разного толка, колеблющиеся между унитаризмом и федерализмом.
В Богемии славяно-германский конфликт все расширялся и привел к штурму и разорению Праги немецкими войсками 12-14 июня 1848 года. В знак протеста Радецкий подал в отставку и бросил итальянскую армию. Впрочем, никакого интереса у франкфуртцев к сохранению Северной Италии не наблюдалось.
15 мая республиканская волна накрыла Неаполь, 25 июля-6 августа новая революция свергла власть сардинского короля в Милане. В Италии началась борьба республиканцев со сторонниками объединения страны под скипетром Савойской династии. Немецкие и французские республиканцы, естественно, делали ставку на своих единомышленников, и лишь Великобритания поддерживала Карла-Альберта.
19 июня Венгрия аннексировала Трансильванию, а 5 июля учредительный парламент Венгерской республики провозгласил полную независимость и территориальные претензии на Словакию и Хорватию (РИ). К концу июня революция распространилась на Нижний Дунай: с полного согласия Англии и Турции в Молдавии и Валахии установился республиканский образ правления. Попытки России воспрепятствовать этому вызвали единодушное осуждение по всей Европе.
3 сентября 1848 окончательно конституировалась независимая Хорватия во главе с баном Елашичем.
В мае Швеция и Англия предъявили Германии ультиматум об эвакуации Ютландии. Франкфуртцы игнорировали это требование, ибо английская армия не могла прийти на помощь датчанам, а шведы заняли лишь Зеландию, и фактически никаких военных действий не велось. Россия слишком пристально следила за Польшей, где было дислоцировано 200 тысяч солдат, чтобы принять участие в датских делах, а беспорядки в Париже парализовали французские усилия. В итоге среди немцев возросла ненависть к Великобритании, армия в Ютландии ежедневно увеличивалась за счет добровольцев со всех концов страны, так что Дания 26 августа была вынуждена подписать Гамбургский трактат, согласно которому Шлейзвиг-Гольштейн получал независимость и вливался в Германский Союз. В самом Франкфурте ситуация тоже не отличалась стабильностью: после принятия нескольких унитаристских законов 5-16 сентября, республиканцы восстали «во имя защиты прав штатов» 18 сентября, но прусские войска подавили восстание. Недовольные рассеялись вдоль Рейна и участвовали во всех партикуляристско-республиканских мятежах 1848-1849 гг.
6 октября Вена восстала в третий раз: к власти пришли социалисты. Тогда северогерманцы бросили на город свои войска и взяли Вену 31 октября.
В начале 1849 года имеем в Европе:
Французскую Республику во главе с президентом Наполеоном Бонапартом (РИ).
Сардинское королевство, растерявшееся перед республиканской волной в Италии (РИ).
Ломбардскую республику, присоединившуюся 8 июля 1848 года к Сардинии, но сохранившую автономию.
Венецианскую республику,
Республику Парма, которая в марте 1849 года также будет присоединена к Сардинии на правах автономии.
Республику Модена, присоединившуюся 25 мая 1848 года к Сардинии, но сохранившую автономию.
Великое Герцогство Тоскана, (еще в 1847 Лукка аннексирована тосканским герцогом) – единственный осколок австрийского влияния в Италии.
Римскую Республику, возникшую 9 марта 1849 года.
Республику Обеих Сицилий.
Германский Союз – рыхлую конфедерацию 40 государств, включая Дунайскую республику, где, правда, после подавления социалистического восстания еще долго находятся прусские войска. Чехия-Богемия раздираема немецко-чешской борьбой, но формально входит в Германский Союз.
Венгерскую республику,
Галицийскую республику (ее отношение к России?)
Хорватское Королевство бана Елашича,
Молдавскую республику,
Валашскую республику,
Российскую Империю, которая принимает десятки тысяч политических эмигрантов из Центральной Европы и создает «железный занавес» - термин впервые озвученный Николаем I в январе 1849 года – против республиканского влияния. Выступит ли Россия против республик в Валахии, Молдавии и Галиции? По-моему, все-таки Россия введет в дунайские княжества войска, равно как и в Галицию (в последнем случае – под предлогом притеснения православных католиками), но последнее вполне может привести к революционному взрыву в Польше. Будет ли Николай повторять упорство монархов Вены и Берлина, доживающих век в Лондоне.
И естественно, в случае победы республиканцев начнутся этнические чистки в спорных районах – как без них при демократии?

Поход в русских войск Венгрию был бы невозможен без: а) приглашения из Вены, б) "второго фронта" с той же стороны. Важна также позиция Англии, а она смотрела в это время не на символы - республика или монархия - а на свои интересы в континентальной Европе. Поход в Венгрию происходил в 1849 году на фоне общего наступления контрреволюции (хотя бы даже в гренадерской форме наполеоновских солдат на Рим). И потом Николаю надо определиться - против кого он идет в Австрию - против Пешта или против Вены. Одновременно против них не получится. И мы рискуем получить что-то вроде Крымской войны (без Англии, но зато с Австрией и Германией - точнее фронт от Мемеля до Дуная - французская, немецкая и венгерская армии). Мы как-то забыли, что помимо Николая Павловича есть еще коварный Альбион, у которого в Европе совсем другие интересы, и который вполне будет себе не против революций, поскольку они ослабляют его потенциальных континентальных конкурентов, дробят великие державы на части и - вспомните отношение Англии к испанским "перманентным революциям" XIX века - в конечном счете играют на усиление роли Англии (поскольку речь идет о периоде 1815-1914). А теперь об Англии и ее политике в 1848.
1) Англия признала революцию во Франции (свершившийся факт).
2) Англия была весьма заинтересована в создании на Севере Италии сильного королевства во главе с Савойской династией - в качестве противовеса и Австрии, и Франции, поэтому старалась свести к минимуму результаты побед Австрии над Пьемонтом.
3) Англия помогла Дании "изгнать немцев".
4) Англия и Турция были склонны поддержать (!) революционное движение в Дунайских княжествах, поскольку это движение уменьшит влияние России.
Вот, например, эти моменты - как они накладываются на данную развилку?Допустим, русские войска занимают Венгрию, потом Австрию, потом Италию, потом Германию (или наоборот - неважно), потом Францию (дальше уже Атлантика и до Америки посуху не добраться, а так и ее бы заняли! - и все из монархического принципа). Допустим. Допустим даже, что потери при этой кампании будут вполне приемлемы - т.е. генералы неприятеля дружно капитулируют, а лохматые студенты с карабинами разбегутся с баррикад. Что дальше? Реставрация Бурбонов-Габсбургов-Гогенцоллернов? И кто в Германии-Австрии-Венгри-Франции поддержит этих марионеток после ухода русских войск? Не уходить совсем? Тогда проще сразу создать Парижскую губернию (была такая шутка-поговорка у русских славянофилов в это время).
В общем, рычаг-то у Николая есть, но точки опоры в этой революционной Европе не просматривается. В 1849 в Венгрию его позвал император Франц-Иосиф, но такового к 1.1.1849 в природе нет (в качестве императора). Поэтому венгерский поход повисает как совершенно ненужная акция по спасению... чего? Присоединить Венгрию к Германскому Союзу? К России? Галиция, Молдавия и Валахия - согласен, присоединены в той или другой форме будут.
В РИ мы удачно сыграли на противоречии достаточно революционной Вены и совсем уж революционного Пешта. Здесь же Николай I будет просто поставлен перед свершившимся фактом. В РИ он ведь не побежал тотчас после начала революций их подавлять и вообще целый год довольствовался ролью хоть и внимательного, но все же наблюдателя. Одно дело - бить венгров совместно с внутренними войсками австрийской контрреволюции и совсем другое - пускаться на свой страх и риск вплавь через океан европейских революций. Русской армии хватит только на одну Венгрию: в РИ на ее усмирение было двинуто 9 пехотных и 4 кавалерийских дивизии - всего 120000 штыков и сабель при 450 орудиях. В этот момент на Верхнем Дунае стояло 70000 австрийцев Гайнау против 58000 венгров Гергея, в Банате и Воеводине - 40000 хорватов Елачича против 30000 венгров Дембиньского, а в Трансильвании 32000 венгров Бема гарантировано побеждают 12000 австрийцев Клам-Галаса. Кроме того на Карпатах стоят еще 17000 венгров. Итого получаем 137000 венгров против 120000 русских, если даже с Елачичем не договоримся. Разумеется, русские победят, но за счет: большего времени, больших жертв и привлечения больших сил (армия, напомню, России не превышает в целом 1000000 человек), а надо еще подавлять Германию, Австрию, Италию... В общем, Николай выступит только если договорится с Францем-Иосифом (точнее, если Франц-Иосиф будет царствовать в Вене - вот тут и ищите развилку для вступления Николая в Венгрию. Аналогии с походами 1813-1814 здесь совершенно неуместны.

Монархии дискредитируют себя настолько, что перестанут быть легитимными в глазах почти всех избирателей. Полувоенные диктаторы-популисты - это еще может быть. Примеры Бельгии в 1830 или Албании в 1914 здесь не работают. В подобных случаях новые государства встраивались в существующий монархический порядок Европы. Франция Луи-Филиппа и Бонапарта 1852 года - тоже самое. А тут сам монархический порядок разрушен. Лишь Савойская династия сохранит власть - да и то - в качестве заложников гарибальдийцев.

В общем, после свержения и позорного бегства монархов из Вены и Берлина реставрировать их на престолах столь же сложно, как и Луи-Филиппа на парижском. Во всяком случае, Англия пальцем о палец не ударит, чтобы это сделать. А Россия при всем своем желании будет лишена точек опоры для своих усилий реставрировать Священный Союз. Революционная волна сметает всех монархов от Пруссии до Неаполя – лишь Карл-Альберт Савойский сумел путем активной борьбы за объединение Италии и дарованием достаточно либеральной конституции сохранить свой престол. Венгрия добилась независимости, но ее отношения с хорватами крайне неблагоприятны, а национальное движение карпатских русинов, сербов Воеводины и православных румын потенциально создают основу для вмешательства со стороны России. Николай I фактически присоединил Галицию, Молдавию и Валахию (не смотря на энергичные протесты Великобритании; она осталась в этот момент практически единственной, кто вообще обратил внимание на аннексионистские планы Петербурга): в этих странах прочно обосновались русские войска, которые подавили местное революционное движение. В Галиции русская военная администрация открыто встала на сторону русинского населения (это значительно нивелировало отрицательный эффект от усилий России по возрождению православия и отторжению от униатства наибольшего количества местного украинского населения). В Галиции польское население составляло примерно половину жителей, и оно вовсе не собиралось складывать оружие в борьбе за независимость. Весь 1849 год прошел в борьбе с тайными польскими организациями. Германские республики попытались найти общего императора для Германской Империи в границах 1815 года (плюс Австрия, Тироль, Штирия, Каринтия, Крайна, Триест и Богемия с Моравией), но достойных кандидатур не нашлось (однако, молодой правый политик О.фон Бисмарк, примкнувший к правоконсервативной партии «Крестовой газеты», обратил на себя внимание всех деятелей, мечтавших о великой единой Германии – от Немецкого моря до Адриатики). В реальности же торжествовал либерально-партикуляристский бидермайер: региональные элиты, избавившиеся от королевской власти, не были склонны делиться властью с неким имперским центром, особенно в отсутствие ярких кандидатур на республиканском политическим поле. Хотя правительства мелких германских республик в принципе признавали необходимость общенемецкой интеграции, но отдать этому единому центру нечто большее, чем небольшую долю налогов, командование армией и внешнеполитические функции (при согласовании с мнением всех «имперских чинов»), готовы не были. В Италии республиканский тайфун прокатился по полуострову, не оставив камня на камне от папства, австрийской оккупации, неаполитанских Бурбонов. Хотя часть итальянских республик и согласилась на вхождение в состав Сардинии (из опасения немецкой интервенции), это было вхождение достаточно самостоятельных автономий, чья самостоятельность тем более крепла, чем иллюзорнее становилась немецкая опасность. Таким образом, в Италии не возникло даже намека на некий общенациональный конвент, подобный Франкфуртскому рейхстагу в Германии, а Венеция и Тоскана в начале 1850 года явочным порядком вышли из состава Сардинской монархии, и король ничего не смог предпринять (Англия и Франция с готовностью признали свершившийся факт). Папа римский бежал в Испанию, где вскоре и обосновался в предоставленном ему испанским правительством монастыре в Сант-Яго-де-Компостела. Политическая нестабильность новых республик, борьба множества партий и политических группировок напоминала обозревателям республиканскую анархию, царящую в Латинской Америке после свержения испанского ига. Исчезновение Австрийской монархии – наверное, самый крупный и вопиющий результат революционной волны 1848 года – было весьма на руку Англии. Множество либо враждующих, либо настороженно относящихся к сохранению своей партикулярности государств на континенте представляли идеальную среду для обеспечения британской гегемонии. Обеспечивая угодные ей режимы кредитами, она могла, путем сталкивания их интересов, добиваться для себя наиболее выгодных дипломатических и торговых преференций. Аналогия с Латинской Америкой напрашивалась сама собой. Единственное крупное беспокойство британскому правительству доставляла Россия, которая значительно усилилась путем фактического присоединения Дунайских княжеств и Галиции, и не встречая никакого препятствия со стороны немцев и венгров, явно готовилась к окончательному разрешению Восточного вопроса. Хотя венгров в Петербурге очень подозревали в поддержке польских заговорщиков, опытный и энергичный посол в Будапеште – князь Горчаков сумел добиться благожелательного отношения венгерского правительства к планам Николая по сокрушению Османской империи.