Фактор феминизма в развитых обществах 1900-1950 гг. также определялся гонкой индустриализации, хотя очевидно, что здесь катализатором послужила первая мировая война, которая потребовала использования огромного числа женщин на тыловых работах и в фронтовых госпиталях. Принципиально новая женская мода – короткие юбки, только намечавшаяся в предвоенные годы, именно с 1916-го завоевала женские гардеробы (впервые в истории Запада женщины стали демонстрировать свои ноги: в 1916 приблизительно до колен, а после 1920 – и до верхней трети бедра; можно только догадываться, какой шок испытали наши прадедушки, увидев выставленным напоказ то, что скрывалось свыше тысячелетия; для сравнения представьте на офисных женщинах вместо деловых блузок совершенно прозрачные вуали при полном отсутствии лифчиков). Не случись первой мировой войны (или случись она до осеннего листопада), эти процессы, конечно же, происходят, но растягиваются на десятилетия. С другой стороны вовсе не стоит возводить некий водораздел между дофеминистической и феминистической эпохами в истории человечества: и в прошлых веках властные и инициативные женщины добивались власти над мужчинами, да и сейчас не так уж трудно найти наивную девочку необезображенную «равноправием».
Период индустриализации был еще (по некоторому, может быть и не случайному! – совпадению) периодом господства идеологий. Эту тему приходится, к величайшему сожалению, начинать с констатации того, что почти все наши нынешние знания об идеологиях индустриального периода взяты из откликов их идеологических врагов, а иногда – из откликов только одного-единственного врага. Это весьма затрудняет объективный анализ, лишает представления о действительных причинах зарождения и восхождения конкурирующих идеологий. Иногда кажется, что мы должны быть отделены от описываемых событий самое малое веком, чтобы попробовать объективно оценить ситуацию. С другой стороны можно с большой долей уверенности утверждать, что идеология – детище конца XVIII века и условием ее появления стал процесс распространения грамотности и развитие СМИ (пока что в виде газет и памфлетов). Можно, конечно, найти отдельные признаки идеологической обработки населения и в предшествующие эпохи (например, «Русские ведомости» Петра I как раз и создавались специально с целью пропаганды реформ), но это лишь отдельные признаки, а с массовой идеологизацией население столкнулось только в начале ХХ века. Религиозная идеология с одной стороны была свойственна церковной практике на протяжении тысячелетий, а с другой – многие идеологические приемы середины ХХ века позднее были восприняты религиозными организациями (прежде всего сектами). Хотя обычно говорят о трех основных типах идеологий первой половины ХХ века – демократии, фашизме и коммунизме, в реальности все было гораздо сложнее. В 1900-1950 гг. можно выделить не менее десяти типов идеологических систем:
Во-первых, монархо-бюрократическая система – закономерный этап развития просвещенного абсолютизма в Центральной и Восточной Европе – прежде всего в Германии, Австро-Венгрии и России и в подражающих им новых королевствах Балкан. Революции 1917-1918 гг. разрушили эту систему, а ее последние айсберги дожили до второй мировой войны на Балканах (Югославия 1929-1941, Албания 1928-1939, Болгария 1923-1944, отчасти Румыния). Как это не странно, общая тенденция тоталитаризации всех сфер жизни в 30-х гг. давала этим режимам определенный шанс: Югославский режим около 1940 года выглядит вполне жизнеспособным.
Во-вторых, традиционно-консервативная система, ассоциирующаяся с правыми силами XIX века – католическим клерикализмом, немецким консерватизмом, консервативными силами Латинской Америки и т.д. Из действовавших режимов сюда относятся португальский 1926-1974, франкистский 1936-1975, а также предшествующий ему режим Примо де Риверы 1923-1930, польская «санация» 1926-1939, правые режимы Прибалтики, клерикальный австрийский режим 1933-1938, «белый» режим в Венгрии 1920-1944 и т.д. Высказывание Ллойд Джорджа, что, дескать, «поскреби консерватора, найдешь фашиста» (перефразированное высказывание Кюстрина насчет русских и татар), конечно слишком полемично, но не будем забывать, что в 1900-1950 гг. мы имеем дело со старым консерватизмом, эпохи предшествовавшей деятельности М.Тетчер и Х.М.Аснара.
В-третьих, либеральная система, которая переживала расцвет в XIX веке, но уже в первые годы после Великой войны оказалась отодвинута на задний план «буржуазными партиями нового типа»: в Великобритании в 1910 либералы имели в парламенте 300 голосов, а в 1935 – всего 53, в Германии представительство либералов сократилось в 1912-1932 гг. с 13 до 2% депутатских мест в Рейхстаге; аналогичная картина наблюдалась и в других странах Европы: в Швеции либералы за первые 36 лет ХХ века потеряли 65 мест из 92. Лишь в США, Канаде и Австралии (либерал-консерваторы Национальной партии) либерализм сохранил в 30-е годы господствующее положение. Это не случайно. Падение авторитета либеральных движений в странах Европы можно (хотя и не совсем продуктивно) сравнить с вымыванием либералов из российской Думы в 90-х гг. Идеи либералов в 20-30-х гг. ничего не говорили ни уму, ни сердцу среднего европейца (в лучшем случае их воспринимали как «прекрасное далеко»), к тому же либералы ориентировались на структуру общества максимум конца XIX века, а на дворе был уже ХХ. Интересно, что и после 1945 года либералы долгое время довольствовались в Европе ролью младшего партнера консерваторов (в Великобритании возрождение либеральной партии произошло лишь в последние годы). В 60-х либерализм оседлал правозащитное движение почти во всех странах мира, и это спасло его от полного исчезновения.
В-четвертых, фашистская система. Увы, обыкновение коммунистов и либералов обзывать фашистом всякого оппонента (включая социал-демократов и консерваторов, ибо масоны таким образом клеймили клерикалов, а большевики – меньшевиков) серьезно препятствует выяснению реального удельного веса фашизма и национал-социализма в Европе 20-30 гг. (Аналогично, американские правые в 50-70-х гг. зачисляли в «коммунистов» всех местных левых и даже умеренных либералов, и если верить им на слово, в отдельные периоды до трети Конгресса контролировалось Москвой). В реальности фашизм впервые пришел к власти в Италии, затем возникла всемирная сеть фашистских организаций, ориентирующихся на Рим (около 1925 года), и в 1930-1933 германский национал-социализм перехватил инициативу и стал основным центром тяжести фашизма. Попытки фашистских движений прийти к власти в Прибалтике, Бразилии и Франции не увенчались успехом. Фашизм в США оказался слишком пестр: от расистских ку-клус-клановских группировок до обычных немецких и итальянских землячеств, чтобы сложиться в сколько-нибудь значительную политическую силу, независимую от двух господствующих партий (ранее это не получилось у американских социалистов). Переросли ли консервативно-клерикальные режимы Австрии, Венгрии, Португалии и Испании в фашистскую стадию? Использование ими фашистских методов организации общества (впрочем, не всегда: в Венгрии до 1944 сохранялась многопартийность) и националистическая внешняя политика (так ведь и Ш.де Голль был французским националистом, а Черчилль – британским) как будто подтверждают это, но генезис этих идеологий в корне различен: фашизм – правый крен революционной идеологии начала ХХ века, клерикал-консерваторы – контрреволюционеры по сути. Еще дальше от фашизма отстоят «монархо-фашисты» (тем более что они оказались в 1941 по разные стороны фронта: Югославия и Греция воевали на стороне Великобритании).
В-пятых, социал-демократическая система. Помимо мощных социалистических партий Германии и Франции, помимо лейбористов Великобритании, которые время от времени приходили к власти, но ни разу не сумели реализовать свои идеологические ценности, не стоит забывать о скандинавской модели социализма, которая формируется приблизительно в период между 1930 и 1940. Идеология социал-демократии периода 1900-1950 гг. по сравнению с идеологией послефранкфуртского периода была гораздо более левой и даже революционной, а репрессии против социалистов правых режимов Центральной и Восточной Европы еще более разогрели их радикализм. В принципе последующие режимы «народной демократии» в Восточной Европе формировались из этих кадров. Социалистический характер многих движений того периода вне Европы (гоминьдан, ИНК, национал-реформисты Латинской Америки) был данью моде и служил удобной вывеской для презентации на Западе. Сюда можно отнести и сионистов, которые, правда, в силу своего особого восприятия религиозной традиции курьезным образом сближаются с клерикалами, а эстетика у них фашистская (здоровый образ жизни, кровь и почва, тяга к сельскохозяйственному труду). Оказавшись в третьем мире, сионисты довольно сносно смотрелись на фоне однотипных баасистов, сторонников Неру и Сукарно, но попытки вернуться в сферу Запада вызывали совершенно однозначные ассоциации у европейских левых, на протяжении 50 лет воспитанных в сугубом отвращении к любым «кровям» и «почвам».
В-шестых, коммунистическая система. Догматизм и нетерпимость к малейшим отклонениям от генеральной линии привели к расколу достаточно перспективного движения на левых и правых, потом на сталинистов и троцкистов, а с 1948 года серьезный конфликт произошел между сторонниками советской и югославской модели. Подобно национал-социализму Германии, коммунизм мог предъявить действующую модель сталинского социализма – СССР. Что бы ни говорили антикоммунисты 20-30 гг., они вынуждены были признать то, что никак не желают признавать оголтелые антикоммунисты наших дней – советское руководство сумело провести в кратчайшие сроки модернизацию страны, создать мощную промышленность, вооруженную передовыми технологиями, мобилизовать ресурсы села, осуществить культурную революцию, выразившуюся в значительном повышении среднего образовательного уровня населения (даже младенческая смертность в 1900-1950 сократилась с 275 до 100 на 1000 живорождений). Пик влияния компартий в Германии приходился на 1932 год, во Франции – на 1936. Общий рост влияния коммунистической идеологии в годы второй мировой войны сделал коммунистическую систему единственным серьезным противником США, консолидировавшим Запад.
Ну, здесь просто кладезь альтернатив (располагаю в хронологическом порядке):
Коммунистическая Италия 1920
Социалистическая Венгрия 1920
Социалистическая Болгария 1923
Распад Югославии 1929-1930
Фашистская Финляндия 1932
Социалистическая Чили 1932
Правая Швеция 1932
Коммунистическая Германия 1933
SА-Германия 1934
Фашистская Франция 1934
Коммунистическая Франция 1936
Фашистская Япония 1936
Христианско-фундаменталистские США 1937
Фашистско-интегралистская Бразилия 1938
Антиамериканская Мексика 1938 (в случае попытки англо-американской интервенции) И в целом рост антиамериканских настроений в Латинской Америке в 1938-1941.
Красная Испания 1939