Вот, дописал наконец-то... и решил выложить:) а куда еще-то?

Druck auf den Himmel.

Что говорит! И говорит, как пишет!
(А. С. Грибоедов).

...И дал ему дракон силу свою и престол
свой и великую власть.
(Откровение Святого Иоанна Богослова)

Лето 1943 года (День "Н" + 5).

"Да, - восхищенно подумал Адольф Гитлер, фюрер германской нации, верховный главнокомандующий и прочая и прочая, - с такой армией действительно можно штурмовать небеса". Надо заметить, что фюрер несколько преувеличивал, перед ним, грохоча броней и сверкая полированным металлом, проходила всего одна дивизия... танковая дивизия ваффен СС "Мертвая Голова". Впрочем, зрелище действительно впечатляло. Танковые батальоны, укомплектованные новенькими с иголочки "Королевскими тиграми" защитного белого цвета, мотострелковые полки элитных панцергренадеров - цвета арийской расы, 105милиметровые зенитные орудия - все двигалось в совершенном порядке, составляя единый слаженный механизм, словно происходило это не в десятке километров от поля боя, а на параде, где-нибудь в Берлине.
Стоящий рядом с Гитлером Генерал-инспектор танковых войск, Гейнц Гудериан, довольно улыбался. После того, как танковые дивизии СС были изъяты из юрисдикции рейхсфюрера, "Быстроногий Гейнц" смог, наконец, воплотить свою мечту и создать идеальную танковую дивизию. Зенитное прикрытие осуществляли неуклюжие "Вирбельбвинды", хищно выставившие счетверенные зенитные пушки к небу. Седьмому небу. Впрочем, в этом не было особой необходимости, рейхсмаршал тоже ел свой хлеб не зря - с воздуха движущиеся танковые колонны были надежно прикрыты истребителями Ме-262. Можно было быть уверенным, что дивизия достигнет места назначения, расположения 6-й танковой армии Мантейфеля, в целости и сохранности.
Фюрер долго провожал танки взглядом, затем, вздохнув, обернулся к стоящим рядом:
"Пойдемте, господа, сегодня будет жаркий день".

За два года до описываемых событий.

Адольф Гитлер возлежал на мягких подушках и сосредоточенно курил кальян, на полу перед ним были разбросаны листы с планом "Барбаросса". Мечтательная улыбка играла на лице фюрера германской нации. Он смаковал план подобно тому, как гурманы смакуют коллекционное вино. Он был счастлив.
План был шедевром, и Гитлер на секунду пожалел, что уже через два дня гигантский маховик вермахта закрутиться, синие стрелочки на карте сольются в танковые армии и весь мир содрогнется от ярости тевтонского удара, - само предвкушение доставляло фюреру огромное удовольствие. Глаза раз за разом пробегали строгие чеканные предложения, словно стараясь выучить их наизусть.
"Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено" - Гитлер представил как "Тигры" Роммеля и Гота взламывают русскую оборону и устремляются к Минску и дальше, к Смоленску и зажмурился от удовольствия.
"Конечной целью операции является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга - Архангельск. Таким образом, в случае необходимости последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации" - когда Гальдер с пеной у рта настаивал на броске Гудериана за Урал, Гитлер лишь снисходительно улыбался. "Зачем тратить топливо, если Ar-234 Геринга сравняют Уральские горы с землей? Что? Лебенсраум? Ну, право, в это можно верить крестьянам и лавочникам, но Вам, офицерам... Стыдно, господа, стыдно".
"...Быстро выйти к Москве. Захват этого города означает как в политическом, так и в экономическом отношениях решающий успех, не говоря уже о том, что русские лишатся важнейшего железнодорожного узла" - конечно, он так не думал, "Барбаросса" был отличным планом именно потому, что вермахт побеждал независимо от действий противника, взятие Москвы ничего принципиально не решало. Причина была в том, что фюрер в глубине души оставался романтиком и надеялся, что Скорцени все же удастся захватить в плен Сталина. Это был бы отличный трофей, и Геринг бы искусал от зависти все локти...

Лето 1943 года (День "Н" + 5).

"Итак, - сказал Гитлер, когда все заняли свои места, - какие изменения на фронте? Гальдер, доложите обстановку". Начальник Генерального штаба сухопутных войск поправил очки, развернул карту и бесстрастным голосом начал: "Первая танковая армия, - указка скользнула по карте, обозначая позиции армии, - удерживает оборону, потери в бронетехнике довольно высоки, 24-й танковый корпус потерял до 60% танков. Вторая танковая армия, - Гальдер кивнул в сторону сидящего у прохода Роммеля, - провела ряд наступательных операций и несколько продвинулась вперед, сейчас мы подтягиваем части девятой полевой армии, что бы прикрыть фланги. На фронтах остальных армий – без изменений. Очевидно противник, как и мы, проводит перегруппировку. Сосредоточение шестой танковой армии проходит по плану. Мы планируем ввести ее в бой послезавтра на северном участке".
- Манштейн, - Гитлер вопросительно взглянул на Главнокомандующего театром военных действий.
- Согласен с Францем, я надеюсь, что это поможет нам наконец-то взломать фронт противника.
- А почему именно на севере? По-моему центральный участок более ослаблен...
- По данным нашей разведки, на правом фланге у противника появились свежие части, мы планируем обойти их и ударить с фланга, затем в прорыв войдет 6-я танковая армия...
- Что за части? - фюрер насторожился, - что-то серьезное?
- Пока точно не известно, по косвенным данным, а так же исходя из сводок наших уважаемых союзников, это несколько сводных полков и, - голос Гальдера стал жестким, - элитный корпус Престолов "Глас Господень"...

За шесть лет до описываемых событий.

Когда Карл-Мария Виллигут, один из руководителей "Аненербе", доложил Гитлеру, что Общество вступило в контакт с самим Люцифером, вождь германского народа едва удержался от того, что бы расхохотаться. Виллигут настаивал. Взглянув в его сумасшедшие глаза, Адольф вспомнил все, что знал о Вайсторе (под этим псевдонимом Карл-Мария проходил в официальных списках СС): и о фамильном гербе который с десятого века украшали две свастики, и о проклятии Папы Римского. Такой человек не стал бы лгать, и Гитлер настоял на проверке. Либо Виллигут окончательно свихнулся, либо...
Когда в подземелье "Вебельсберга" перед лицом фюрера в неземном сиянии возник Падший Ангел, стало не до смеха.

За пять лет до описываемых событий.

- Средний танк пятой модели, он же "Пантера", - монотонным голосом вещал Вельзевул, хотя возможно это был Астарот, Вильгельм Канарис так и не смог до конца разобраться в иерархии Сил Зла, - броня до 100мм, вес - 43 тонны, вооружение 75мм пушка, скорость 46 км/час. Вы успеваете за мной, смертные?
- Успеваем, герцог... Можно еще раз про Т-34? - вмешался Гудериан
- Средний танк Т-34, броня до 45мм, вес - 26 тонн, вооружение 76, 2мм пушка, - было похоже, что демон может продолжать бесконечно... Канарис обвел взглядом зал: Гудериан, Роммель, Манштейн и Гот жарко спорили о тактике использования танковых соединений. Цвет вермахта, вояки до мозга костей, что с них взять... Эти могут обсуждать ширину гусениц какого-нибудь танка месяц кряду...
Шеф Абвера уже успел пожалеть, что пошел на заседание, все равно стенограммы попадут в его ведомство и можно будет без спешки их изучить. Новые технологии и чертежи техники уже поступали на заводы, Рейх готовился к войне, готовился как никогда до этого, но мало кто знал, к чему эта война приведет... Канарис с улыбкой взглянул на взмокшего Геринга, в комнате было жарко, и эффектный костюм рейхсмаршала покрылся пятнами пота, встал и, пробормотав какие-то извинения, вышел. Никто из присутствующих этого так и не заметил, все внимание было приковано к расстеленной на столе карте с надписью «Kharkov, 1942.

Лето 1943 года (День "Н" + 7).

- Эрих, - Гитлер буквально ворвался в вагон Манштейна, - что-то произошло?
- Погодите, - Главнокомандующий повернулся к начальнику оперативного отдела штаба генерал-майору Венку, - какие еще части мы можем выделить?
- Только 10-ю моторизованную дивизию, часть сил 57-го корпуса уже развернуты фронтом на север, но они не успевают...
- А лейб-штандарт?
- Но это единственный оставшийся резерв, использовать его опасно...
- Сейчас не время думать об этом, прикажи Дитриху отправляться немедленно, - лишь после этого Манштейн повернулся к Гитлеру, глаза фельдмаршала горели.
- Так что все-таки произошло? - осторожно спросил фюрер
- Мы идем ва-банк, - Манштейн ухмыльнулся, - возможно, только что я принял величайшее решение в моей жизни. Впрочем, - поправился Главнокомандующий, - еще неизвестно, верно ли оно... Дело в том, - Манштейн не стал дольше мучить фюрера неведеньем, - что сегодня утром Мантейфель с ходу взломал фронт противника и сейчас развивает наступление. Я переподчинил ему все подвижные соединения правого фланга и сейчас бросаю туда все, что попадется под руку, включая вашу охрану.
- А чем ты собираешься парировать удар по центру, если таковой последует? - мгновенно оценил ситуацию Гитлер.
- Я подумал об этом, - лицо Манштейна помрачнело, - да, это риск, но риск оправданный. Разведка сообщает, что в центре противник прочно увяз в нашей обороне, а его резервы истрачены в бесплодных контратаках. Так что теперь нам остается уповать на удачу.
- Ну не на Господа же Бога, - усмехнулся Гитлер.

За два года до описываемых событий.

Огромная дуга фронта, протянувшаяся от Белого моря до Каспийского, прогибаясь и истончаясь, оставляя в "котлах" целые армии, откатывалась на восток. Ставка ВГК, сменившая пылающую Москву на Куйбышев, готовилась к очередному переезду и почти не управляла войсками (что впрочем, не помешало НКВД расстрелять Еременко, Власова и ряд командиров рангом пониже, обвиненных в, ставшей классической, "измене родине"), и только невероятная энергия буквально вездесущего Жукова и почти безукоризненная (насколько это вообще возможно для заведомо «проигрывающей» стороны) работа Генштаба продолжали удерживать войска от распада.
Позже именно этот факт и вызовет наибольшее удивление историков, ведь ни разу за то страшное лето РККА не удалось остановить или хотя бы существенно замедлить продвижение противника. Были оставлены Мурманск, Горький, Саратов; Рейхенау навис над Сталинградом - моральное состояние советских войск неуклонно падало. Ни показательные расстрелы, ни фронтовые "сто пятьдесят" уже не помогали - недовольство командованием нарастало повсеместно.
К октябрю ситуация стала критической: Член Военного Совета Юго-Западного фронта был буквально растерзан бойцами после того, как пригрозил им расстрелом, 214-ая стрелковая дивизия оставила свои позиции и почти в полном составе сдалась в плен немцам. Хаотичные приказы, исходившие от Ставки, давно уже не имели ничего общего с реальностью. А заявление Сталина о том, что в случае необходимости сопротивление будет продолжено в Сибири, было воспринято с недоумением и плохо скрываемым раздражением. Даже далеким от военного дела людям было ясно, что армия, да и вся страна находятся на грани коллапса.
Впрочем, наступление вермахта тоже замедлилось. Только теперь стало ясно, насколько своевременным оказалось новое оружие. Даже при полном техническом превосходстве немцев русские умудрялись жечь "Тигры" и сбивать "Густавы", а уж "четверки" скорее всего и до Москвы бы не дошли. Столкнулись бы с неуязвимыми "тридцатьчетверками", завязли в русской обороне, потеряли свое главное превосходство - маневренность и, в конце концов, остались бы ржаветь в заснеженных полях где-нибудь под Тулой.
ОКХ напоминало слишком ретивым командирам, что хотя противник и разгромлен, но возможность локальных контратак сохраняется (выражаясь более понятно, это означало: "не лезьте на рожон без необходимости, медведя вроде как завалили, но черт его знает, на что он еще способен") да и о зимних позициях пора было подумать. В итоге линия фронта начала стабилизироваться.
На севере Модель приостановил выдавливание русских за Северную Двину, Гудериан, демонстративно сдав все карты театра военных действий в архив, вернулся в Рязань, где расположился штаб группы армий "Центр", Лист, удерживая фронт на севере, дожимал Кавказ.
Тем не менее, на этом события 1941 года не закончились. В ноябре командующий группы армий "Центр", Гейнц Гудериан, совершает рыцарский поступок - освобождаются 50 тысяч русских военнопленных во главе с командующим 28 армией генерал-майором Черняховским. Освобождаются с оружием в руках. После перехода линии фронта Черняховский объявляет себя главой Русской Освободительной Армии (РОА) и форсированным маршем идет на Свердловск. Так, не закончив Второй мировой, Россия впадает во Вторую Гражданскую, окончившуюся, правда, гораздо быстрее первой

Лето 1943 года (День "Н" + 8).

"Шторх" генерал-полковника Моделя едва не перевернулся при посадке, резко дернулся, останавливаясь, впрочем, сам Вальтер едва ли это заметил. Полчаса назад фюрер приказал ему как можно быстрее возвращаться, сдав армию Типпельскирху. По тону Гитлера Модель догадался, что случилось что-то ужасное и медлить не следует. По внешнему виду генерал-полковника пилот понял, что дело сверхсрочное. Возможно, был поставлен новый рекорд скорости полета.
Гитлер ждал Моделя на небольшой площадке перед штабом. Фюрер нервничал, мерил шагами расстояние между двумя автомобилями и поминутно погладывал на часы. Наконец, штабной Опель Кадет исторг из себя Вальтера Моделя. Гитлер тут же увел его внутрь.
- Хотелось бы объяснить все подробнее, - буквально с порога начал Гитлер, - но времени катастрофически не хватает. Тебе предстоит следующее...
- Я еще раз прошу послать туда меня, фюрер, - вмешался Манштейн, - я очень Вас прошу.
Гитлер тяжело вздохнул и отвел взгляд.
- Вам, фельдмаршал, предстоит другое, не менее сложное дело, - ответил он, - Вы смените Кесельринга на центральном участке и постараетесь свести ущерб к минимуму...
Затем фюрер повернулся к Моделю.
- Ситуация такова: наш фронт взломан, между штабом и наступающим противником не осталось ни одной боеспособной немецкой части. Думаю, не надо объяснять, чем это чревато. Ты возглавишь полк моей личной охраны и задержишь противника, пока фельдмаршал, - Гитлер кивнул в сторону мрачного Манштейна, - не исправит положение. По предварительным данным против тебя будут действовать дивизии смешанного Райского корпуса "Мученики за Веру". Вопросы?
- Но, - лицо Моделя побледнело, - но мы не устоим, это невозможно... Гитлер приблизил свое лицо к лицу генерал-полковника - Модель поразился, как постарел он за эти дни - и заглянул ему в глаза:
- Значит, твой фюрер приказывает тебе сделать невозможное...

Лето 1943 года (День "Н" + 8).

Бой стихал, третья атака, в которую святые и ангелы силами до дивизии пытались прорвать позиции немецких войск, была отбита. Войска Моделя стояли насмерть. Стояли так, как только могут стоять немцы: врывшись в землю, ощетинившись танковыми и артиллерийскими орудиями и понимая, что отступать дальше некуда. В голове у Моделя постоянно крутилось непонятное словосочетание Heeresgruppe Kurland (Группа армий "Курляндия" (нем.)). "Почему Курляндия?", - не мог понять он, - "Курляндия, это же где-то на севере, в этой, как там ее... Estland (Эстония (нем.))". Модель вспомнил Эстонию в 41-м: тогда его группа армий "Север" ("Север" не "Курляндия"!!!) прошла сквозь оборону русских как нож сквозь масло, но где-то там же, под Demjanovskim, дивизия Мантейфеля нарвалась, чуть ли не на группу армий красных, попала в окружение и ее едва не раздавили. Мантейфель тогда выстоял и получил свой первый "Железный крест". Хотя это было несколько позже...
Всего два года прошло, и уже армия Мантейфеля рвет в клочья оборону ангелов и мчится вперед, спеша выйти в тыл небесному воинству... Впрочем, уже не мчится. Еще с утра подвижные дивизии повернули обратно. Манштейн делал все возможное, но все равно не успевал…
Вальтер Модель тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Короткий отдых кончился. Надо было готовиться к новому бою.
Модель не знал, что упорное сопротивление его полка уже смешало карты командованию противника. Архистратиг Михаил рвал и метал, но ему все же пришлось преждевременно пускать в ход свои элитные силы: в четвертую, решающую атаку, должны были пойти Серафимы...

За два года до описываемых событий.

Адольф Гитлер сидел за письменным столом и сердито хмурил брови, на столе перед ним были разложены листы с планом «Барбаросса». На лице фюрера германской нации застыло выражение брезгливого удивления и растерянности. Гитлер смотрел и не верил своим глазам. Глаза раз за разом пробегали пустые расплывчатые предложения.
"Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено"
Гитлер представил себе «четверки» на месте «Тигров» и «эмилей» на месте «густавов» и ему стало страшно. «Барбаросса» планировалась исходя из совсем других сил и средств, и теперь выглядела просто дурацкой шуткой. План надо было менять и менять кардинально.
Но Гитлер не мог.
Физически.
Он продолжал читать:
"Конечной целью операции является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга - Архангельск. Таким образом, в случае необходимости последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации"
Огненный меч серафима, настигший фюрера на пороге штаба выжег слишком много. Теперь Гитлер больше не мог импровизировать и с легкостью опытного фокусника жонглировать идеями. Сама мысль о переменах и изменениях вызывала в теле мучительные спазмы. Умом он понимал всю нелепость и несовершенство плана, но ополовиненную душу тянуло к кажущимся надежными строкам. Ведь в тот раз же получилось...
"...Быстро выйти к Москве. Захват этого города означает как в политическом, так и в экономическом отношениях решающий успех, не говоря уже о том, что русские лишатся важнейшего железнодорожного узла" - конечно, он так не думал, какая уж там Москва. Но что, если Сталин нападет первым? Вермахт теперь намного слабее. Нет тяжелых танков и современной авиации. «А если Сталин нападет первым? – стучалсь в звенящей пустоте мыль, - нападет и убьет меня?» А умирать он больше не хотел, потому, что знал – ад действительно существует, и ему, Гитлеру, лучше там не появляться... «Моделю, - думал Гитлер, - только Моделю можно доверять. Манштейн этот, сорвется, как тогда сорвался... Да и за здоровьем надо бы последить... Вегетарианство, только вегитарианство...»