Автор

Сообщение

Седов
Искренне заблуждающийся расчленитель Великих германцев, социалист с человеческим лицом, почетный праправнук принца Рудольфа

Отправлено: 11.05.07 14:37. Заголовок: Ответ Мухину - "Не так все было, не так !"

Сенька Шилов умирал долго. Доктор из Пестровки еще когда сказал, что цирроз не вылечить, что пора крест сбивать, а он все сопротивлялся. Все постаринке пытался выдюжить, осилить смертную хворь. Запирался на неделю-другую в сарае, пил одну воду. На неделю другую легчало, но… Правильно дохтур наказал – бестолку. Коля Стульников чем мог пытался закадычному другу отца своего помочь. Приходил дрова поколоть, сыновей посылал на огороде сеньконом жене его помочь. Сами то дети у Сеньки кто где – кто на Заводе в Пензе, кто в гимназии в Кузнецке. И не старый он в сущности был, Сенька – 49 всего. В Отечественную, не дожидаясь призыва, в 18 лет на фронт убежал. Почему ? Дык по разному говорили, кто что просто «патриот», а кто, что Хозяин застукал со совей дочкой, Машкой, когда грибочки собирали. Не важно. Отслужил, в 21ом вернулся, через год подался в лесники, тогда как раз в корпус егерей набор шел. Ну Сеньку как георгиевского кавалера (можно конечно для красного словца написать – полного, но то от правды отступление будет) приняли с распростертыми объятиями. Тем более, что второго своего Георгия Сенька из рук самого командира егерского корпуса генерала Быкадорова в только взятом Будапеште. Ну потом конечно деревенские пересмешники долго гоготали, когда за что наградили Сеньку известно стало. «За героическое поведение во время боя в зоосаде». «Что Сенька – макак заморских покорял ?» «Не макак, а чимпансе», отшучивался Сенька. Вот так 25 лет и прослужил в егерях. А теперь, на яблочный спас 46г. помирать собрался.
Как то вечером забежал к Николаю Стульникову средний сын Толька, 10 ти лет от роду – «Папанька, крестный в гости зовет, говорит – покалякать маненько надобно». Сходил Николай к Сеньке. Покалякал. Только не маненько, а заполночь. Домой шел – уж и фонари не горели. Ясно – стало – не сегодня завтра. На утро съездил на унаре на Мокрую Поляну за батюшкой. Батюшка успел причастить и исповедать вовремя. Все думали вночь представится Сенька. Но утром он встал. Умылся. Молока выпил. Жена аж осела – думала, что ночь не переживет. А тут живой и почти и не больной вроде. Попросил отгладить мундир его. Жена вся в слезах сказала, что давно отглажен. Рядом с крестом лежит. Дожидается. Сенька поинтересовался – «Самогонку то гоните ?». «Гоним батюшка, ответила жена и еще пуще разревелась». «Ужо я вас !» попытался пошутить Сенька, но резкий укол под ребром и шутка не получилась. Одевши мундир, Сенька встал, поцеловал троекратно Авдотью и вышел из дома, наказав за собой не ходить и сидеть дома.

Сеньку нашел Андрюха Павлов, новомирский. Сидел егерь прислонившись к березе и улыбался, как будто во сне. По сапогам шастали муравьишки, а на один из пары георгиевских крестов вгзгромоздилась большая жирная гусеница.