Шутка 1. Российская малина врагу сказала- нет...
"Мой костер в тумане светит..." Именно так, среди предутреннего тумана, светился догорающий костер на месте бивака обоза второго разряда Императорского пехотного Кагосимского полка...Часовой, поплотнее прижав к себе ложе "Арисаки", тихо клевал носом -и не видел, как среди стреноженных мохноногих лошадок вдруг возникла неслышная тень...
Бывший поручик Зарайского полка, а теперь ратник штрафной Гусино-Озерской роты Каратаев прижал к земле ухо и удовлетворенно улыбнулся...земля чуть взрагивала...через пару минут из-за кургана появился табун коней, на переднем из которых возвышалась фигура с копной нечесанных волос . "Ну как, Будулай?- тихо спросил Каратаев- Ой, плохо, баро...савсем плахие лошадки! На ярмарке кто их купит, разве татары на колбасу...И прикинь, баро- некованные! - Да я не про то- трудно ли было? Что ты, баро, сахарный мой...вот когда мы у князя Радзивилла араба из конюшни уводили- тогда да, трудно было...а здесь? Любой бичо из нашего табора даже пьяный справился бы...- Ну, ладно, Будулай, держи коняшек. Сейчас Ибрагимка вступит..."
И Ибрагимка ВТУПИЛ.
"ААААА! АЛЛЛА! БЕСМИЛЛАА! ГОЛОВА РЭЗАТЬ БУДУ ДО САМИЙ ЖОПА!!!"
...Когда выстрелы удалились, встревоженный капитан Исихара Танаки нервно прохаживался около угасшего костра...Положение было очень тревожным. Лошади пропали, конвой погнался за нападавшими хунхузами и тоже пропал...Капитан опустил взор- и вдруг увидел перед собою седоватого гайдзина с грустными, как у спаниэля, глазами...От неожиданности Танака зашипел- "Стой! Кто идет?!- Уже никто никуда не идеть...И що это ви таки на мене уставились, как антисемит какой-то, извините? Шолом, уважаемый, ви мене не знаете, но это же не помешает нам сделать маленький гешефт?Ви, конечно, хотите продать нам свои телеги? Нет? А за рубль за каждую? Нет? А за скольки?"
Когда ратник Ривкин докладывал Каратаеву о результатах сделки, то всё время удивлялся- наверное, в Японии тоже, извините, евреи есть? Уж больно японский господин офицер торговался умело...Однако Каратаева беспокоило отсутствие Ибрагима-оглы, который отвлекал охрану от места проведения импровизированных торгов. Вдруг защуршала сухая трава, и перед концессионерами заблестела бритая наголо макушка неслышно подползего абрека. "Опять ты со своими шутками- когда тебя застрелят только? - Нэт, бачка, миня сытырылять нэльзя! Мине еще Прошка Громов рэзать нада!"
2. Шутка 2. "И на груди ея светилась медаль за город Лаоян..."
...Холодный ветер противно завывал в густых стеблях гаоляна, среди безлюдья полей . Он проносился над пыльными улочками китайских деревушек, невелил солому на крышах убогих фанз, трогал потемневшую черепицу старинной кумирни...и будто под ветром, вдруг шевельнулась кучка бурой соломы близ дороги..."А ну, ша, сохатый! Нишкни у меня!- Да чо, Сонька, я ничо...Какая я тебе Сонька, мужик! Лежать, кому сказала! О, атанда. Щас работать будем..." На протянувшейся через поле песчаной дороге появилась колонна солдат, во главе которой на маленькой лошадке ехал желтокожий офицер .
"Так, Федя...на одиннадцать часов, офицер, прицел на полторы тысячи, одиночным. Целиться в середину фигуры...готов? Огонь!" И не успел раскатиться звук выстрела, как тут же маленькая, но крепкая ручка наводчика впечатала Федьку по имени "Умойся Грязью" лицом прямо...короче, погоняло у него изменилось!
..."Указом Его Императорского Величества за труды при Лаоянском деле подлежат помилованию с зачислением в крестьянское сословие ссыльно-каторжный Чугункин Федор Никандров и ссыльно- каторжная Гринфельд Софья Нахимова, с награждением оных медалью на Анненской ленте"