В Лондоне на Парк-лейн находится монумент животным, погибшим в боях за Англию. Надпись на монументе полна трагизма: «Животным на войне. Этот памятник посвящен всем тем животным, которые сражались и погибали вместе с британскими военнослужащими и их союзниками во все времена. У них не было выбора».

цитата:

Смешались в кучу кони, лоси...
Именно лошадь сделала войну масштабной, и человечество от локальных стычек пеших отрядов перешло к грандиозным военным походам. При этом она страдала и погибала на войне гораздо чаще человека, а отношение к ней было не всегда гуманным. Однако уже в Древнем Риме существовали лазареты, где могли подлечить и вернуть в строй лошадь, получившую рану или травму.

Лошадь оставалась основной тягловой силой армии даже с наступлением эры техники. 22 июня 1941 года передовые отряды гитлеровской коалиции въехали в СССР не столько на бронетранспортерах и автомашинах, как это изображается в художественных фильмах, сколько на телегах. В составе только одной немецкой пехотной дивизии было около 5 тысяч лошадей, которых обслуживали около 350 работников ветеринарной службы. Всего же с 1939 по 1945 год в немецкой армии использовалось около трех миллионов лошадей и мулов, из которых более полутора миллионов умерли от болезней или погибли. И это — армия технически развитой Германии! Что уж говорить о войсках Италии, Венгрии, Румынии, Словакии, Хорватии и других гитлеровских союзников.

В составе Красной Армии на начало войны находилось без малого два миллиона лошадей — но их все равно катастрофически не хватало. И тогда на войну мобилизовали других копытных «грузчиков».

Во время Сталинградской битвы для переброски боеприпасов и провианта использовали верблюдов. Они показали себя сильными, неприхотливыми и совершенно бесстрашными животными. Даже слишком бесстрашными: если лошади, заслышав гул самолетов, пытались убежать или норовили забраться в укрытие, то верблюды стояли как вкопанные и хладнокровно жевали свою жвачку.

В сражениях в Крыму и на Северном Кавказе самые тяжёлые грузы таскали выносливые ослики. И не только снаряды, провизию, бревна для блиндажей, но и раненых. Причем ослики оказались очень сообразительными и приспособленными для войны. Подвижные и относительно миниатюрные, они шустро бегали по траншеям и были почти неуязвимы для вражеских пуль — за исключением длинных ушей. Однако, что удивительно, вскоре они сами научились их прижимать. Вид «окопного» ослика с робко прижатыми ушами был очень трагичным и трогательным!

Там же, где ослы и верблюды не водились, порою приходилось импровизировать. Например, белорусские и русские партизаны приручили и использовали для рейдов по тылам врага... лосей. Необычно, но почему бы и нет? Тем более, что лось был во многом выгодней лошади: его следы не привлекали внимания противника, а с кормом в лесу для лося проблем не было. Партизаны даже полюбили лосиное молоко.

А на самом севере, на Карельском фронте, на выручку нашей 14-й армии пришел гордый северный олень. Сквозь пургу, через глубокие снежные завалы и каменные россыпи, олени вывезли с поля боя более десяти тысяч раненых, перевезли сотни тонн военных грузов. Одна проблема только с ними возникла: кроме ягеля, олени ничего не едят, а ягель не всегда был доступен северным интендантам.

Читать полностью:

http://www.vokrugsveta.ru/telegraph/technics/186/