-- Что они собираются делать? -- поинтересовался трибун Клавдий Аттилий, наблюдая за странными маневрами карфагенской биремы. -- А, они собираются атаковать!!!

-- Они не посмеют, -- осторожно заметил оптион Сильвий. -- У нас мир с пунами...

-- Очнись, оптион! -- воскликнул Аттилий. -- На горизонте ни одного паруса! Если они уничтожат "Гнев Юпитера", никто ничего не узнает и не расскажет!

-- Если только мы не уничтожим их, -- немного невпопад заметил его помощник.

-- Готовьте корабль к бою, -- уже совсем другим голосом продолжил трибун. -- Зарядить все баллисты и катапульты. Сообщите декуриону Луперку, пусть готовит своих легионеров к абордажу. Рулевой, приготовиться к повороту на правый борт по моей команде.

-- Вряд ли у них получится, -- заметил Сильвий несколько минут спустя, когда все необходимые приготовления были сделаны. Конечно, он имел в виду абордаж.

-- Попробовать-то можно, -- пробормотал Аттилий. -- Пленные нам не помешают. Разумеется, от пунического корабля придется в любом случае избавиться. Мы не сможем привести такой великолепный трофей в порт, где полным-полно торговцев и нейтралов. Не сейчас. Ты прав, у нас мир с Карфа... ПРАВЫЙ БОРТ, ЗАЛП!!! -- не своим голосом заорал трибун.

Коварные пуны успели выстрелить на какую-то секунду раньше. Казалось, огненные шары баллистических снарядов устремились прямо в капитанский мостик "Гнева Юпитера".

* * *

Лазурные волны зеленого моря лениво разбивались о песчаный берег. Лень их была столь заразительна, что даже невооруженный глаз мог разглядеть в прозрачной глубине медленно плывущих рыб всех цветов и окрасок. Но даже им было далеко до почтенного сенатора Мезона и его достойной супруги Квинтилии Младшей, абсолютно без всякого движения лежавших на берегу в тени развесистой пальмы.

Ко всеобщему великому сожалению, идиллия эта продолжалась недолго и была нарушена самым бесцеремонным и традиционным способом.

-- Доминус, доминус!!! -- закричал с порога виллы старый вольноотпущенник, верно служивший уже третьему поколению Мезонов и Квинтилиев. -- Посланник из столицы! Он желает немедленно вас видеть!

-- Ммм, -- призвав на помощь все внутренние силы отвечал сенатор, что должно было означать "Пусть выйдет сюда".

Молодому легионеру, несмотря на его молодость, было не впервой вручать специальные послания Сената его (Сената) ленивым членам. Явившись к пальме, он быстро, но учтиво поклонился и протянул Мезону длинный узкий цилиндр. Сенатор ухитрился сломать Большую Красную Печать всего лишь со второй попытки. Содержание послания естественным образом прогнало остатки лени и навеяло печальные мысли. На горизонте заклубились серые тучи грядущих событий.

-- Они просили передать что-нибудь на словах? -- поинтересовался Мезон.

-- Республика в опасности. Полагаю, они собираются предложить вам диктатуру, -- с подкупающей наивностью добавил легионер.

-- Ха! Диктатуру! -- сенатор заставил себя усмехнуться два раза подряд. -- Пока жив этот старый мерзавец Постумиан...

-- Он умер сегодня утром, -- поведал легионер. -- Ходят слухи, что по естественным причинам, но мы оба знаем, что это не так.

Мезон взглянул на специального посланника сената под другим углом.

-- Послушайте, центурион...

-- Я всего лишь декан, мой господин...

-- ...центурион, не смейте более перебивать старших по званию и возрасту. Немедленно возвращайтесь назад в столицу. Я отправлю с вами два... нет, три письма.

Новоявленный центурион уже было собирался спросить "Как же "немедленно", если письма наверняка не готовы", но памятуя о уже полученном замечании, счел за благо промолчать.

* * *

С палубы "Гнева Юпитера" быстро вынесли еще один труп, на сей раз без головы. Впрочем, карфагенскому кораблю, судя по его внешнему виду, пришлось гораздо хуже. "Многочисленные пробоины и языки пламени..." -- мысленно составлял донесение Сенату военный трибун Аттилий. В душе он всегда был поэтом.

Корабль содрогнулся одновременно от попадания очередного пунического снаряда и залпа всех римских катапульт левого борта. Потом наступила тишина, нарушаемая лишь свистом ветра. Римляне перезаряжали катапульты, а пуны и вовсе перестали стрелять.

-- Командир, -- поведал удивленный Сильвий, -- они хотят говорить с вами.

-- Не сейчас, -- отмахнулся трибун. -- Левый борт, ЗАЛП!

"Гнев Юпитера" вздрогнул.

-- А вот теперь можно и поговорить, -- удовлетворенно заметил Аттилий, поворачиваясь к старшему помощнику. -- Ну, что там?

Сильвий молча придвинул к капитану штатив со своим тактическим экраном. Трибун узрел залитое кровью лицо, черную бороду и горбатый нос потомственного пунического аристократа.

-- Говорит серен Замабал Карка, капитан КФК "Лоно Астарты". С кем имею честь?

-- Старший военный трибун Клавдий Аттилий Паролон, командир КРФ "Гнев Юпитера", -- отвечал римлянин. -- С кем юимею честь?

-- Позвольте, я только что представился, -- коварный пуниец говорил с прекрасным аттическим акцентом, и невозможно было понять, удивлен он или возмущен.

-- Разумеется, я просто хочу вас запутать и вывести из равновесия, -- кивнул потомок волчицы. -- Это стандартная республиканская процедура.

-- Вы понимаете, что вы только что натворили? -- карфагенский капитан решил не следовать процедуре.

-- Я понял! -- радостно воскликнул Аттилий. -- Вы тянете время! Ваше положение настолько тяжело, что вы не можете продолжать бой, но и убежать от нас тоже не можете! Прризнайтесь, мы прикончили ваши двигатели?! Капитан Замабал Карка, -- торжественным голосом продолжил военный трибун, -- предлагаю вам сложить оружие и считать себя пленником Универсального Флота Республики.

-- Ваша наглость, трибун... -- начал было пунический аристократ.

-- Пожалуй, мы вернем вас домой, но перед этим как следует раздуем этот инцидент, -- не обратил на него никакого внимания Аттилий. -- Карфагенский офицер-авантюрист самовольно атакует римский корабль в нейтральной солнечной системе...

-- Это система вовсе не... -- но карфагенскому командиру снова не дали договорить.

-- ПРОКОЛ! -- закричал оптион Сильвий. -- Три... нет, пять сигналов! Расстояние до целей восемь и три миллиона миль... скоращается!

-- Ваши друзья, серен? -- Аттилий временно отказался от восторженного тона.

Замабал откинулся назад и скрестил руки на груди.

-- Никак нет, трибун. Как я только что собирался сказать, эта система уже давно не считается нейтральной.

-- Они вызывают нас, -- доложил Сильвий.

-- И нас тоже, -- откликнулся пуниец, покосившись направо. -- Полагаю, мы все сможем принять участие в этом разговоре.

На экранах появился новый персонаж. Он в некотором удалении от объектива, поэтому уже знакомые нам участники драмы смогли рассмотреть его мундир и знаки различия.

-- Внимание, всем римским и карфагенским кораблям в системе Альфы Базилеуса. Говорит архистратег Ипсилантиус. Именем Его Величества Космократора приказываю вам немедленно отключить все двигатели и оружейные системы. Неподчинение приведет к немедленному возмездию. Повторяю...

-- Пять македонских децирем... -- задумчиво пробормотал Аттилий.

-- У вас ни единого шанса, трибун, -- заметил Замабал. -- Даже в союзе со мной... ха-ха-ха! в союзе со мной... ХА-ХА-ХА!!!

Все еще смеясь, коварный пуниец оборвал связь.

* * *

Военный трибун Клавдий Аттилий Паролон и серен Замабал Карка стояли перед архистратегом Ипсилантиусом, вытянувшись по стойке "смирно", и чувствовали себя провинившимися школьниками.

-- Вольно, -- скомандовал македонец, оценив их выправку. -- Что вы можете сказать в свое оправдание?

-- Он первый начал, -- похоже, коварный пуниец решил и вести себя как школьник.

Аттилий счел ниже своего достоинства реагировать на подобную наглую и бессовестную ложь.

-- Трибун?

Аттилий продолжал гордо молчать. Если понадобится, он засунет в рактор свою левую руку... нет, правую... или даже обе, но этот македонский мерзавец...

-- Еще двое классических суток назад вы могли бы поставить меня в неудобное положение, -- заявил Ипсилантиус, -- но вчера я получил специальное послание из Дельты Пиреуса. Господа, имею честь сообщить вам, что в настоящее время Великая Македонская Космократия находится в состоянии войны с Универсальной Римской Республикой.

-- А... -- заикнулся карфагенский капитан.

-- Суффеты Нового Города уже объявили, что вступают в войну на нашей стороне, -- сообщил македонец. -- Поэтому в официальном докладе Космократору я сообщу, что римский агрессор вторгся в наше пространство, а наши доблестные карфагенские союзники храбро вступили на защиту... -- Ипсилантиус в душе тоже был поэтом. Впрочем, как и большинство его современников-космонавтов, к какой бы из великих человеческих империй они не принадлежали.

-- Таким образом...

-- Серен Замабал, вы наш гость; трибун Аттилий, вы наш пленник. К сожалению, "Лоно Астарты" получила слишком тяжелые повреждения. Мы не сможет ее отремонтировать или отбуксировать в ближайший порт. Бирему придется взорвать.

Карфагенский капитан всхлипнул.

-- "Гнев Юпитера" в лучшем состоянии, но...

-- Позвольте мне остаться на моем корабле, -- внезапно заговорил Аттилий.

-- Ах, эти римляне, -- покачал головой Ипсилантиус. Смерть или слава, честь или жизнь, плен или позор... -- македонец запутался и остановился. -- Да будет так, трибун. Извините, но ваш экипаж останется у нас. Даже если они пожелают последовать за вами, я не разрешу. Мы не варвары, мы не позволяем нашим пленникам предаваться массовому самоубийству. Я достаточно насмотрелся на это безумие во время последней войны с нипонтийцами.

-- Нипонтийцы выиграли эту войну, -- между прочим заметил Аттилий.

-- Нипонтийцы проиграли, что бы там не утверждала ваша республиканская пропаганда.

-- Они выиграли! -- гордо вскинулся трибун. -- Они потерпели поражение на поле битвы и потеряли независимость, но сохранили культуру и традиции! Они сохранили честь! Так будет и с Римом! Вам никогда его не сломить! Миллионы граждан Республики...

Архистратег изобразил на лице страдальческое выражение и закрыл уши; пуниец Замабал последовал его примеру.

"А ведь я честно выиграл это сражение", -- подумал Аттилий, когда его трирема покинула орбиту принялась разгоняться в направлении Альфы Базилеуса. -- "Я разбил пунийцев и заставил их капитана признать поражение. Если бы не македонцы... Тупые македонцы".

Тупые македонцы приняли "Гнев Юпитера" за обычный космический корабль римской постройки. Они подумали, что трирема с Аттилием на борту без остатка сгорит в хромосфере оранжевой звезды.

Как бы не так.