Отправлено: 18.02.06 16:21. Заголовок: Австро-Венгрия в XVI веке (сборник)
или МаксимилианI, король Римский и Венгерский
Извиняюсь за долгое отсутствие, работа сейчас отнимает все время. Но небольшая альтернатива родилась.
В 1492 году скончался славный венгерский король Матьяш Хунъянди, оставив Венгрию на вершине могущества. Казна была полна (за годы его правления доходы казны выросли с 250 до 500 тыс. форинтов), военные силы внушительны. Кроме военных отрядов короля и баронов (бандерий) и мобилизованного дворянства Матьяш содержал наемную армию - «черное войско» наемников, состоявшее из тяжеловооруженной кавалерии и пехоты, а также из отрядов, имевших боевые повозки гуситского типа и артиллерию - 20 тыс. кавалеристов, 8 тыс. пехотинцев и 9 тыс. боевых повозок. Кроме того, еще 8 тыс. солдат были постоянно расквартированы в замках и укреплениях великолепно организованной южной линии венгерской обороны. Королевская власть была сильна, буйные венгерские бароны после 2 жестко подавленных Матьяшем мятежей притихли. В претендентах на опустевший трон недостатка не было. Венгерского престола добивался Максимилиан Габсбург. Его право на это предусматривалось договором от 1463 г., подписанным Матьяшем и Фридрихом III. С другой стороны на корону претендовал король Чехии Владислав Ягеллон, чья мать была внучкой Жигмонда и сестрой Ласло V. Владислава поддерживал его отец – король Польский и вел. князь Литовский КазимирIV. Претензии Максимилиана были самыми обоснованными, и именно с ним можно было связывать надежды на помощь против турок (активизации которых ожидали сразу после смерти Матьяша), но господствующие сословия прежде всего хотели получить такого короля, контроль за которым находился бы в их руках. Этому требованию идеально соответствовал Владислав, прозванный в Чехии «король добже», за то что соглашался с любым предложением своих вельмож. Он был коронован как Уласло II, но при условии подписания предвыборных обещаний, в частности об отмене всех нерегулярных налогов, займов и других «вредных нововведений» Матьяша. Максимилиан, имевший сильную партию среди венгерской знати, начал военную кампанию, освободил Вену и другие австрийские земли, в свое время отнятые Матьяшем у его отца ФридрихаIII, но тут у него кончились деньги, ни имперский рейхстаг, ни Швабский союз не оказали ему финансовой помощи для ведения войны вне территории СРИ, и Максимилиану пришлось отказаться от претезий на венгерскую корону. Правление Владислава стало периодом стремительного упадка королевской власти. Вся власть в королевстве перешла к дворянскому сейму, который отказался вотировать налоги, и регулярная армия Матьяша была распущена. Развал достиг таких масштабов, что в 1521 Белград был осажден и взят турками, и венгры не сумели собрать войско для отпора. При Мохаче венгерская армия насчитывала не более 25000 бойцов, и проигрыш этой битвы стал концом королевства.
Итак, альтернатива: Максимилиану в решающий момент удалось пополнить казну – рейхстаг вотировал-таки имперский налог, либо, например, Владислав оказался должником Вельзеров, и Фуггеры, обеспокоенные возможностью того, что став королем Венгрии Владислав передаст их концессии на разработку серебряных рудников Словакии конкурентам, выдали кредит Максимилиану. Короче у Максимилиана оказалось достаточно денег не только на продолжение кампании, но и на то, чтобы вовремя перекупить наемное войско Матьяша. Магнаты поддерживающие Владислава разгромлены, и Максимилиан вступает на венгерский трон.
Все будет через месяц. Приоткрою - Сербия сбросит венгерский сюзеренитет уже в 1610ых, во время войны императора Рудольфа с мятежным братом Матвеем.
Georg, я так понял, что не смотря на замену властителей (Карла и Фердинанда) их потомки являются копиями своих РИ-прототипов. Т.е. ваш Рудольф есть копия Рудольфа из РИ?
Georg, я так понял, что не смотря на замену властителей (Карла и Фердинанда) их потомки являются копиями своих РИ-прототипов. Т.е. ваш Рудольф есть копия Рудольфа из РИ?
Именно так. Обмен тронами повел и к обмену женами - Карл женился на Анне Ягеллон, дочери Владислава Казимировича, а Фердинанд на португальской инфанте. Будем считать, что материнские гены возобладали.
Изменил я характеры только двух Габсбургов - Андрея (который в реале стал кардиналом) и (в таймлайне это еще не освещено) сына Леопольда Пассауского Карла-Фердинанда (на том основании что здесь Леопольд не становится епископом, женится гораздо раньше реала и на другой женщине). В остальном австрийские и испанские Габсбурги похожи на РИ прототипов.
Все будет через месяц. Приоткрою - Сербия сбросит венгерский сюзеренитет уже в 1610ых, во время войны императора Рудольфа с мятежным братом Матвеем
Ох боюсь Петровичи начнут грезить о Далмации.Россию начнут подбивать на конфликт с Венецией.А оно нам надо? Кстати о Белграде.Он в Венгрии или венгры передали его вассальной Сербии?
Для унии с Ромеей (а таковая планируется) в ситуации Тридцатилетней войны, не то что бы в подлиннике, но чего-то подобного в главе с Нидердандской ветью Габсбургов, (они исповедывали арминианство, и сделали его фактически гос. религией в большей части провинций Нидерландов, и шли на переговоры с католиками, и подерживали ФердинандаII в деле объединения Германии, и если бы он, блин, не издал реституционный эдикт.... но с этим и я ничего в данной АИ поделать не решился - у меня Габбурги РИ, а назвался груздем - полезай в кузов) так вот, для ситуации войны пусть претендуют - оторвут в союзе с протестантами все коренные сербские земли.
Zag-Zag пишет:
цитата:
Кстати о Белграде.Он в Венгрии или венгры передали его вассальной Сербии?
Он в Венгрии, и столица Сербии Смедерево (а по отсвоевании у турок всей Сербии - Крушевац). Но в Тридцатилетку венгры его утратят.
К 1602 году состояние здоровья царя Ивана Ивановича еще более ухудшилось. Царь уже не вставал с постели. Остро встал вопрос о судьбах империи после его смерти. До завоевания Константинополя наследником царя был его старший сын Юрий. Энергичный и деятельный старший царевич был надеждой отца. Царь подыскивал ему невесту среди княжеских домов Германии, но поиски затянулись благодаря непременному условию принятия невестой православия. Поэтому когда в 1598 году царевич испросил разрешения отца на брак с дочерью первого советника царя, 16-летней Ксенией Борисовной Годуновой, царь согласился. В 1599 у Юрия и Ксении родился сын, названный Иваном. Увлекавшийся военным делом Юрий Иванович во время русско-турецкой войны рвался на фронт, и царь потом долго не мог простить себе, что уступил, и позволил сыну отправиться в армию. Как упоминалось выше, Юрий Иванович в армии заболел дизентерией, и скончался в Адрианополе летом 1600 года. Наследником трона империи таким образом оказался годовалый сын Юрия и Ксении царевич Иван Юрьевич. Из других представителей царствующего дома имелись второй сын царя Ивана Василий Иванович и брат царя (хотя по возрасту ровесник его сыновей) Димитрий Иванович. Василий был слаб здоровьем и обладал слишком мягким характером. После смерти дяди, Федора Ивановича (который тихо скончался в Москве зимой 1598) Василий получил его Ростовско-Ярославский удел. Увлекаясь науками (в его подмосковной резиденции имелись обсерватория и лаборатория для химических опытов) царевич не интересовался государственными делами (к которым его как младшего и не пытались приобщить). Василий находился под полным влиянием своего дяди и бывшего воспитателя (дядьки) Федора Никитича Романова. Димитрий рос в Москве, будучи товарищем детских игр царевича Юрия. После смерти дяди, Афанасия Нагого (который умер как и в реале в 1594) его воспитанием занимался назначенный еще Грозным «дядькой» царевича Богдан Бельский. Позаботившись вместе с царицей Марией Нагой о достойном образовании царевича, Бельский, будучи шефом московского стрелецкого корпуса, сделал из Димитрия в первую очередь военного. Димитрий был назначен официальным главнокомандующим на Балканах после смерти Юрия. Его военными советниками были Богдан Бельский и Михай Храбрый, и по большей части им 18-летний царевич был обязан славой покорителя Царьграда.
Зимой 1602 больной царь составил в Москве завещание, согласно которому в случае его смерти регентом при малолетнем царе Иване Юрьевиче становилась его бабушка царица Анна Стефановна. В помощь ей царь назначил «седьмочисленный» регентский совет. В его состав были включены оба царевича и 5 бояр: двое старых министров Грозного – Борис Годунов и Богдан Бельский, и трое бояр, начинавших карьеру в последний период правления Грозного, и зарекомендовавших себя как государственные деятели уже при Иване Ивановиче – князь Василий Иванович Шуйский, князь Василий Васильевич Голицын и боярин Федор Никитич Романов. Знатнейшие и богатейшие вельможи страны, не обладавшие однако способностями государственных деятелей – князья Иван Федорович Мстиславский и Иван Михайлович Воротынский – в состав совета не попали.
Царь Иван Иванович скончался в марте 1602 года в возрасте 49 лет. На другой день на экстренно собранном совещании боярской думы и Освященного собора патриарх и царские душеприказчики огласили завещание, после чего столица присягнула царю Ивану Юрьевичу и правительнице Анне Стефановне. В правительстве никаких изменений при этом не приизошло, и государственный аппарат продолжал работать по прежнему, те же люди остались на прежних местах. Последовавший неурожай 1603 года стал первой проблемой правительства, но не имел катастрофических последствий. В отличии от РИ повинности крестьян были с трого регламентированы, а налоги, сильно выросшие во время войны, были уже снижены. Крестьяне имели запасы зерна, благодаря чему им не пришлось засевать поля «зяблыми» семенами. Продовольственное снабжение городов было налажено благодаря поставкам зерна из южных черноземных областей, Болгарии и дунайских княжеств. Тем не менее неурожай вызвал новую волну крестьянских переселений с Северо-Запада, главным образом из Новгородско-Псковских земель на черноземный юг. Началось бурное земледельческое освоение территорий позднейших Воронежской, Курской и Тамбовской губерний, и члены регентского совета и их приближенные изрядно попользовались этим, расхватывая себе в поместья эти земли и привлекая туда крестьян. На севере был призведен перемер обрабатываемой земли и крестьянских дворов, и местным помещикам увеличены оклады – переселение 5000 руских дворян на Балканы с наделением их поместьями во Фракии и Македонии давало такую возможность.
Меж тем на Балканах Димитрий с помощью Бельского и Михая занимался устройством присоединенных Болгарии и Греции. В Болгарии управление было организовано в ходе восстания, и решающую роль в нем играли войники, получившие в поместье тимары изгнанных из Болгарии турецких сипахи и ставшие новым болгарским дворянством. Повинности крестьян были строго регламентированы и общины сохраняли самоуправление. По русскому образцу организовывались губная полиция и суды присяжных. Вождь восстания болярин Федор Балина получил наместничество в Тырнове. Тимары Фракии и Македонии были пущены в раздачу переселенным на Балканы русским дворянам, которые составили как элиту конного войска, так и офицерский корпус болгарской стрелецкой пехоты.
В Греции условия были разнообразнее. Сипахийская система распостранялась там только на Фессалию и не затрагивала гористые земли Эпира, Средней Греции и Пелопонесса, а так же острова. Самостоятельно управлявшаяся греческая церковь сохраняла юрисдикцию над православными и служила центром, связующим греческих подданных Порты. Епископы имели значительные права – они были членами турецких провинциальных управлений – меджлисов, имели права суда (христиане, судясь между собой, могли не обращаться в турецкий суд, а судится у епископа), облагали общины церковной десятиной и владели (как и монастыри) землями. Общины управлялись выборными димогеронтами, которые, в свою очередь, выбирали начальников епархий, коджабашей. Права общин были так широки, что например даже подати, налагаемые на Морею, определялись на съезде димогеронтов в Триполице, конечно — при сильном участии турецкого правительства, а раскладка их по димархиям уже совершенно зависела от местных, то есть выборных, властей. Местами, именно, на севере (в Эпире, Фессалии и Македонии), греческие общины даже сохранили свою полицию, арматолов. Точно так же греки сохранили свои школы, руководимые духовенством; благодаря этому они во все время турецкого господства выделялись своим образованием из ряда других турецких подданных; многие из них, преимущественно фанариоты, достигали высоких ступеней на государственной службе. Несмотря на эти вольности, а отчасти, может быть, и благодаря им, ненависть греков к туркам всегда была сильна. Этому содействовало презрение, которое турки выказывали к «райам» (стаду) и которое выразилось, между прочим, в обязательных для греков форме и цвете платьев и домов. Еще важнее был политический и экономический гнет, достаточно тяжелый, чтобы вызывать протест, но недостаточно систематический, чтобы раздавить национальность и уничтожить стремление к свободе. Центральное правительство не преследовало злоупотреблений местных властей; даже льготы духовенству были парализованы системою бакшишей (взяток), разъедавшей турецкий государственный организм; свобода богослужения тоже вызывала бесконечные вымогательства и нарушалась по капризу любого паши. Необеспеченность собственности повела к упадку земледелия и распространила среди греков занятие торговлей; этому способствовали полная свобода торговли и отсутствие внутренних таможен. Мало-помалу торговля в Турции сосредоточилась почти исключительно в руках греков, из них очень многие составили себе крупные состояния. К моменту восстания торговый флот греков доходил до 600 судов. Тем сильнее стало стремление к иному режиму, обеспечивающему права личности и собственности. Все новые и новые победы России возбуждали надежду на освобождение. В монашеских пророчествах выражалась народная вера в освобождение от турецкого ига при поддержке «белокурого племени» — русских. Эти пророчества перекликались и с народной песней: «Этой весной, райя, райя, // придет московит, райя, райя, // пойдет на турок войной...».
Греция восстала в начале 1600 года, когда большая часть турецких гарнизонов была выведена для подкрепления армии Мехмед-паши во Фракии. Восстала почти вся страна, причем в Эпире и Морее, следуя примеру Дионисия Тырновского, восстание возглавили местные митрополиты. Турецкие санджакбеи были изгнаны из городов, и вся власть перешла к общинным властям и их выборным правителям – коджибашам, переименованным теперь в архонтов. Таким образом до некоторой степени воскресла древняя полисная система, и эта система управления греческими областями была закреплена в дальнейшем.
Константинопольские греки, великолепно разбиравшиеся в местных условиях, оказались для Димитрия ценными сотрудниками и не могли не приобрести влияния. Около патриарха, как мы сказали выше, сосредоточились остатки византийской аристократии; но эти остатки и с самого начала едва ли были особенно значительны, а с течением времени их еще больше поубавилось. Аристократия без сытого, но дарового хлеба немыслима. А в столице турок даром ничего не давалось. Древневизантийский аристократический элемент постепенно начал оскудевать и исчезать. Его место должна была занять греческая аристократия ума и таланта, аристократия труда и изворотливости. Такой аристократией и сделались те греки, которые известны с именем фанариотов. Некоторые фанариоты носят древние фамилии — Палеологов, Кантакузинов; но их единицы. К немногим остаткам действительно древней аристократии присоединилось много новых фамилий, достигших большого значения и влиятельности и сумевших разбогатеть. Сюда относятся фанариотские фамилии: Розетти, Суцо, Маврокордато, Кантарадо, Ипсилантисы, Мурузи, Караджа, Рали, Аргипуло, Панайотаки, Ромадани и др. Довольно рано, может быть в XV в., многие образованные греки получили почетные должности драгоманов (переводчиков) при различных турецких сановниках, не хотевших изучать греческого языка, но, однако же, имевших постоянно дело с греками, подданными падишаха. Без драгомана обойтись тут было невозможно. В особенности большим влиянием пользовался драгоман паши, высшего сановника по управлению пашалыком (генерал-губернаторством). Пашой всегда был турок, но он не мог обойтись без грека-драгомана. Все дела, какие поступали на рассмотрение паши, проходили через руки драгомана; он же смотрел за порядком дел, а потому грек-драгоман сделался истинным правителем пашалыка. Этο должностное лицо назначалось из Константинополя турецким правительством. Греки занимали и еще более значительную должность — должность великих драгоманов Порты. Первоначально это были не более как переводчики. Но вскоре они сделались влиятельнейшими советниками Порты, сделались членами министерства, а именно министерства иностранных дел, и пользовались великими милостями и привилегиями. После изнания турок из Константинополя все греческие драгоманы немедленно перешли на русскую службу и заняли значительные должности при наместнике. Советником Димитрия по греческим делам стал бывший вликий драгоман Димитрий Ралли, а скретарем – молодой Фома Кантакузин, сын покойного драгомана великого визиря Мехмеда Соколли Михаила Кантакузина, за пронырливость позванного турками "шайтан-оглы" (чертов сын). Бывший драгоман капудан-паши, уроженец Хиоса Николай Маврокордато стал теперь губернатором Архипелага.
Города Балкан в ходе войны пришли в упадок, в Константинополе ряд кварталов обратился в руины. Но ликвидация турецкой системы плановой экономики и мелочной регламентации ремесленного производства наряду с гибкой налоговой и торговой политикой, проводимой Дмитрием Ралли, обеспечило быстрое возрождение городов. За несколько лет экономика края была реанимирована. Расширялось производство зерновых, оливкового масла, хлопка и шелка, возникали мануфактуры, особенно текстильные. «Шелковый путь» персидской компании перемещался на более короткий и рентабельный маршрут – по Дону и Черному морю в Средиземное.
С турками продолжалась вялотекущая война. Овладев троном, Абдул-Халим, будучи плотью от плоти турецкого сипахийского сословия, следовал его интересам. Его трон окружают сипахи, оттеснив крестьянских повстанческих предводителей. Низложение династии Османов было для сипахи свержением правления ненавистных султанских капыкулу и преходом власти к сипахи, занявшим теперь все государственные должности. Во внутренней политике программой сипахи было не только сохранение тимарного землевладения но и превращенеие его в наследственное. Во внешней же политике был взят курс на восстановление империи. Патриотическое и религиозное сознание турецкого сипахийства испытывало шок от крушения Османской империи. Из великой империи в трех частях света Турция превратилась в среднее по размерам государство, включавшее в себя Малую Азию, Сирию и Верхнюю Месопотамию. Вражду к России подогревали европейские турки, бежавшие в Азию и оставшиеся ни с чем. Сипахи требовали отвоевать Истамбул, который проклятые неверные захватили, воспользовавшись междуусобной войной в Турции. Абдул-Халим, вознесенный из янычарских капитанов на вершину власти, явно не выдержал подобного испытания. Он искренне считал себя избранником Аллаха, предназначенным восстановить Османскую империю, и проявлял явные симтомы мании величия. Приняв титулы халифа и кайсар-ар-Рум, он заявил таким образом претензии на Константинополь и Египет. Он отказался заключить мир с Россией. Отступаясь от Болгарии и Греции, он требовал непременного возврата Фракии с Константинополем. В то же время он заявил претензии на Египет и Хинджаз. Султан МехмедIII, прибыв с флотом в Египет, немедленно начал подготовку к отвоеванию трона. Введенные им налоги быстро опустили популярность султана ниже ватерлинии. К тому же наместник Египта Ахмед-паша умер в этом же 1600 году. В начале 1602 года египетские мамклюкские беи отравили султана столь ловко, что никто не заподозрил его неестественной смерти. После этого они, опираясь на местные военные формирования, перебили прибывших вместе с султаном капыкулу и провозгласили несовершеннолетнего сына МехмедаIII, Ахмеда, халифом и султаном Египта под регентством своего лидера, бея Али-аги. Османы таким образом превратились в Египетскую династию. Турция, разоренная междуусобной войной, нуждалась в мире. Брат Абдул-Халима, Дели-Хасан, предложил заключить мир с Россией, и бросить все силы на завоевание Египта. Но султан отказался подисать договор, непременными пунктами которого был официальный отказ от Фракии. Абдул-Халим предложил Димитрию перемирие, от которого тот отказался. На протяжении следующих нескольких лет не только черноморское, но и средиземноморское побережье Турции стало целью морских набегов. Димитрий с флотом предпринял несколько экспедиций, завоевал и укрепил Скутари, Кизик и Абидос, и уничтожил в Смирне строящийся турецкий флот. Но эти экспедиции были ничем по сравнению с «частной инициативой». Украинские казаки в ходе войны освоили морское дело. С помощью присланных из Москвы мастеров они строили весьма быстроходные парусно-гребные суда, которые в бою оказывались гораздо эффективнее галер. Первым опытом морского похода был захват Варны гетманом князем Богданом Ружинским в 1599. В следующие несколько лет флотилии украинских и донских казаков терроризировали побережье Малой Азии. Турки, не имея флота, не могли эффективно защитить побережье, и казаки ежегодно высаживались на нем, грабя и разоряя. Синоп, Трапезунд, Эрегли и прочие города лежали в руинах. В 1602 году казацкий ватажек князь Роман Ружинский, племянник покойного гетмана Богдана (в реале ставший тушинским гетманом ЛжедмитрияII) с казацкой флотилией прошел с санкции Димитрия в Эгеиду и напал на Смирну. Во время этой экспедиции Роман достиг соглашения с губернатором Архипелага и фактическим владетелем острова Хиос Николаем Маврокордато. После этого казацкие походы в Средиземное море становятся почти ежегодными. К казакам примыкают островные греки – люди, имеющие достаточно средств, снаряжают корабли. Остров Делос становится базой этого казацко-греческого «островного братства». Цветущее побережье Антальи, Киликии и Сирии опустошаются пиратскими рейдами. Казаки и примкнувшие к ним греческие пираты нападали так же на побережье Египта, а затем начали грабить и венецианские купеческие флотилии (мамлюкское правительсво Египта восстановило древний торговый договор с республикой святого Марка), что вызвало дипломатические осложнения с Венецией.
После первых восторгов освобождения между греками и русскими начинают возникать осложнения. В XVI веке греческие иерархи ощущали себя богоизбранными хранителями православной традиции, "столпом благочестия". Как и во времена Византийской империи, они стремились управлять духовной и культурной жизнью единоверных стран. Так, например, борьба с католический унией в Польше и Литве координировалась из Константинополя, Афона и греческих монастырей Молдавии. В разное время в этом противоборстве принимали участие такие фигуры, как экзарх вселенского патриарха Никифор, умерший в польских застенках; талантливый полемист и проповедник патриарх Мелетий Пигас; его племянник Кирилл Лукарис, в 1590-е гг. - ректор православной коллегии в Остроге. В то же время, претензии поствизантийских греков на духовное предcтоятельство в православном мире отнюдь не разделялись на Руси. В кон.XV-XVI вв. русская мессианская идеология носила преимущественно изоляционистский характер, Московия считалась последним оплотом истинного вероучения, а те же греки воспринимались как православные "второго сорта", утратившие чистоту веры под владычеством мусульман. Для любого русского интилигента в 1600 году центром воссозданной вселенско-православной империи мыслилась Святая Русь – единственный в мире источник чистого и незамутненного православного вероучения, греки же почитались младшими братьями, нуждающимися в опеке и наставлении. При личной встрече подобный подход коробил представителей греческой интеллектуальной элиты, про себя не перестававших считать русичей варварами. Греки расценивали новую империю как воссозданную Вселенско-Православную Ромею времен Юстиниана, и считали, что политическое лидерство должно принадлежать им. Уже в 1602, после смерти царя Ивана, в близких к патриарху Мелетию фанариотских кругах возникает определенный план действий. Первым его пунктом было добиться переноса столицы в Константинополь. От имени греческой церкви и всех общин в 1604 была подана петиция с просьбой о посещении царем Эллады и ее святых мест, дабы греческий народ был осчастливлен лицезрением царя. Царица Анна, давно желавшая посетить родину – Сербию – благосклонно отнеслась к петиции, благо царю было уже 5 лет, и он мог предпринять столь дальнюю поездку. Летом 1604 двор отправился на юг. Государя везли судовым караваном по Оке, Десне и Днепру, а затем морем в Царьград. Управление Московским государством было поручено Совету, во главе которого Анна поставила Бориса Годунова. В сентябре 1604 востановленный Константинополь торжественно встречал своего юного императора.
Анна и Ксения были очарованы тем приемом, что устроили им Димитрий и патриарх Мелетий – с торжественными пирами и приемами, поездками по достопримечательностям и пышными богослужениями в святой Софии. В те времена, для любого человека, получившего классическое образование, очарование Греции было неотразимо. Сам Димитрий Иванович, с детства не расстававшийся с томом Плутарха, влюбился в Элладу с первых лет пребывания. Даже взгляд на виноцветную гладь Пропонтиды с башни дворца вызывал в уме образы плывущих к Трое кораблей древних героев Эллады, или форсирующего Геллеспонт Александра. Для религиозного сознания Эллада так же давала чрезвычайно много обилием святынь Контстантинополя и Афона. Даже открывая Библию и читая послания Павла к Коринфянам или Солунянам, русич осознавал, что Коринф и Солунь – это здесь, в Греции, колыбели православия. А вкрадчивые греки были чрезвычайно услужливыми гидами для высоких гостей. Димитрий сам служил главным гидом, описывая святыни Царьграда и места боевой славы героев древней Эллады. При этом ни от Ралли, ни от Бельского не скрылось, что 22летние ровесники – царевич Димитрий и вдовствующая царевна Ксения – начинают испытывать друг к другу искреннюю симпатию. Мгновенно оценив ситуацию, греки стали делать все для того, чтобы эти двое общались как можно больше. Вскоре по приглашению племянника – Петра Петровича – царица Анна Стефановна выехала в Сербию, меж тем как юный царь в сопровождении матери и Димитрия отправился в путешествие по Греции. Они проехали Македонию, Фессалию, Фивы, и прибыли в Афины (с еще не разрушенным венецианцами древним Акрополем), где Димитрий торжественно объявил о восстановлении Платоновской Академии в садах Ликея. Димитрий описывал Ксении исторические места, известные обоим из классики, меж тем как его окружение делало все для обеспечения наиболее романтической атмосферы. Из московских вельмож в поездке участвовал только Богдан Бельский, но он, будучи чрезвычайно привязан к своему воспитаннику и желая ему высшей власти в империи (к чему брак с Ксенией и положение царского отчима были наиболее верным путем) совершенно согласился с греками и принял участие в их интриге. 28 октября 1604 года в Саламинском проливе Димитрий описывал Ксении место разгрома флота Ксеркса, и оба, ни в чем друг другу не признаваясь, уже с трудом удерживались от соприкосновения. А на баке царской галеры наблюдавшие издалека за парочкой Димитрий Ралли и Богдан Бельский переглядывались и усмехались в бороды – все шло по плану.
Теперь окружение начало подталкивать Димитрия и Ксению к решающему шагу. В ноябре на Эвбее Димитрий сделал предложение, которое, разумеется, было принято. Греки ковали железо пока горячо, и по возвращении в Константинополь вселенский патриарх немедленно обручил царевну и царевича. Анна Стефановна, узнавшая об этом событии на обратном пути из Сербии, в Софии, была в гневе, и прибыла в Царьград с решительным намерением помешать этому браку. Но тут же поняла, что не смотря на свое звание регентши она здесь всего лишь гостья, и ее запреты и повеления в Царьграде ни на кого не оказывают действия. К тому же весь двор Димитрия тут же принялся за ее обработку. Придворные дамы подчеркивали, как привязан мальчик-царь к Димитрию (очаровавшему его во время поездки), врачи обращали внимание на явное улучшение самочуствия, которое пожилая и часто прибаливавшая женщина почуствовала в теплом морском климате, патриарх и его клир так же оказывали влияние на царицу, и в конце концов властная, но добрая женщина сдалась. Свадьба Димитрия и Ксении праздновалась в марте 1605. Вселенский патриарх со всем великолепием обряда венчал брачующихся в святой Софии. Весь Царьград праздновал целую неделю, народ под звуки музыки плясал на площадях. Фанариоты стремились перещеголять друг друга в устройстве роскошных пиров. Им было чему радоваться – император оставался в Царьграде насовсем. Медовый месяц был испорчен страшной для Ксении новостью – в апреле 1605 в Москве скончался ее отец Борис Годунов.
Т.е. версию об отравлении Годунова в РИ вы отметаете? Или и тут его травят политические противники?
Здесь ситуация принципиально отличается от РИ. А по поводу его отравления в РИ - тоже весьма спорно, Тимофеев пишет, что Борис последние годы царствовал "непрестанно болезнуя", так что смерть скорее всего была естественной.
Борис, имевший непререкаемый авторитет в московском правительсве, после отъезда регентши в Царьград фактически управлял Московским царством. После его смерти уже не осталось столь же авторитетного государственного деятеля. Во главе правления стали трое оставшихся в Москве членов Совета из бояр – Василий Шуйский, Василий Голицын и Федор Романов, но согласия между ними небыло. Началась фрагментация элиты. Местничество было уничтожено, но родовые предания были еще сильны и господствовали в умах правящего слоя. Вокруг Шуйского сплотились потомки Ростовско-Ярославских князей, чьи предки были лишены родовых владений при Грозном. Из знатных и богатых фамилий этих кланов только Сицкие, будучи близкими родичами Романовых, примкнули к Романовской партии. Василий Голицын был лидером Гедиминовичей. Вокруг Голицыных сплотились Трубецкие, Куракины, и даже оттертый от власти Иван Федорович Мстиславский примкнул к этой партии. В нее же входил единоутробный (от одной матери) брат Василия и Андрея Голицыных, талантливый и популярный воевода Петр Федорович Басманов, который потащил туда же за собой весь обширный старомосковский клан своих родичей Плещеевых. Вокруг Федора Романов сплотились его родичи – Шереметевы, Салтыковы, Морозовы, князья Сицкие и Черкасские. Эта партия была сильна поддержкой царевича Василия Ивановича, который так же являлся членом совета. Оставшиеся без лидера Годуновы и их сородичи Сабуровы и Вельяминовы не примкнули пока ни к какой партии. Между членами совета немедленно начались разногласия по поводу назначения на различные должности и раздачи поместий. Соданная Грозным и его сыном система слишком была завязана на единый координирующий центр в лице монарха, и с изчезновением этого центра начала давать сбои. В октябре 1605 года регентша царица Анна Стефановна выехала в Москву, для того чтобы приструнить «лебедя, щуку и рака». От Киева она ехала уже по зимнему пути, и простудилась в дороге. В Брянске царица слегла, и не смотря на все усилия медиков за три дня сгорела в лихорадке, не приходя в себя и не оставив никаких распоряжений. С ее смертью исчез единственный безусловно всеми признанный и легитимный правитель империи. Политический кризис стал неизбежен.
Какого престола? Императором является 5-летний Иван Юрьевич, Димитрий - только наместник на Балканах. Хотя разумеется все эти самые Балканы горой за то, чтобы согласно византийской традиции Димитрий короновался в качестве соправителя. Но в Москве такой традиции нет, и там подобного действия боюсь не поймут.
Еще Иван IV и его сын Иван Иванович. Когда Иван IV сочетался браком с Марией Темрюковной, то одновременно венчал на царство своего сына Ивана (см. А. Хорошкевич "Россия в системе международных отношений в середине 16 века").
Ну по крови они не родственники, Ксения просто вдова его племянника. Вселенский патриарх благословил. И все греческое духовенство дружно согласилось, ибо грекам это очень нужно.
Московское духовенство может будет возражать, но кого это волнует?
За прошедшие несколько лет вокруг Димитрия сформировалась Константинопольская правящая элита. В ее состав вошли как греческие фанариоты и верхушка болгарских войников – боляре, так и русские, пришедшие на Балканы вместе с Димитрием и получившие там земельные владения. Кроме Бельского и дядюшек Димитрия Нагих это были в основном молодые отпрыски знатных фамилий. Так, например, окончательно обосновался в Константинополе друг и ближайший соратник Димитрия князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, которому женитьба на сестре секретаря Димитрия княжне Ирине Кантакузин принесла громадное состояние. Обосновался в Константинополе и приехавший вместе с Ксенией ее брат Федор, так же вскоре ставший ценным сотрудиком Димитрия и женившийся на гречанке (позднее в Константинополь перебрались и другие Годуновы). Среди русских офицеров, создававших болгарскую армию Димитрия и достигших впоследствии высоких чинов в Ромее были например дворяне Григорий Валуев или братья Прокопий и Захар Ляпуновы. Но все это были либо незнатные служилые дворяне, либо представители знатных фамилий, но совсем молодые, ровесники Димитрия. Московское боярство внезапно увидело себя на переферии. Оно понимало, что в случае если Димитрий закрепит свою власть, оно окажется в роли провинциальной московской элиты, принимающей повеления из новой имперской столицы, где на новом месте складывалась разноплеменная аристократия ума и таланта, не имевшая ничего общего с московскими родовыми преданиями. Сразу после получения известий из Константинополя в Москве была высказана мысль провозгласить правителем Московского государства до совершеннолетия императора царевича Василия Ивановича. Тем не менее Дума готова была признать правительницей Ксению. Дворянству и народу трудно было бы объяснить, почему нужно отстранить мать государя от власти (когда прецедент Елены Глинской делал ее права обоснованными) и даже воевать с ней (ибо никто не сомневался в том, что Димитрий будет отстаивать ее права силой оружия). Но Димитрий сам помог боярам неосторожным политическим ходом.
Патриарх НеофитII предложил согласно византийской традиции короновать Димитрия как василевса-соправителя. В глазах греков Димитрий, будучи родственником отчимом царя и фактическим правителем страны имел на это неоспоримое право. Кроме того греки, болгары и валахи и считали его своим настоящим монархом – в народе Димитрия необинуясь называли царем. Что касается переселившихся на Балканы русских дворян, то они, оторванные от оставшихся на Руси местных и родовых связей, образовали особую консорцию, не обремененную традицией и постепенно сливавшуюся с болгарскими войниками. Димитрий был их военным и политическим вождем, в их глазах безусловно достойным власти и трона. Коронации Димитрия требовали буквально все. Со стороны Ксении возражений не поступило. 10 января 1606 года патриарх короновал в Святой Софии обоих «благоверных императоров» - Иоанна и Димитрия. Понимая возможную реакцию в Москве, Димитрий действовал быстро. Еще в декабре он направил в Москву двух полномочных представителей – Богдана Бельского и Михаила Скопина-Шуйского. Избранный недавно украинским гетманом князь Роман Ружинский должен был выделить им в помощь казачий корпус. Решив опереться на одну из московских партий, Димитрий назначил своим наместником в Москве в звании правителя князя Василия Шуйского, с которым Скопин успел договориться.
В Москве коронация Димитрия вызвала однозначно негативную реакцию, проще говоря, ее сочли узурпацией трона. Оновным пропагандистским лозунгом стало «если позволим воцариться Димитрию, будут править нами греки», «пускай царствует над своими греками, а у нас один государь – Иван Юрьевич». Протест особо подогревало духовенство. Русских духовных страшно возмущал высокомерный и учительный тон греческих иерархов, тем более что греков помнили недавними униженными сборщиками милостыни, восхвалявшими русское благочестие. Русские иерархи, зная грекофильство Димитрия, опасались, что в случае его воцарения придется подчиниться вселенскому патриарху, а то и приводить обряд и канон в полное соответствие с греческим. Патриарх ДионисийII и освященный собор заявили, что Димитрий прав на трон не имеет, и что если уж провозглашать соправителя, то царевич Василий Иванович имеет куда больше прав. Сказано было и о том, что брак Димитрия и Ксении (на вдове племянника) с точки зрения канонов не законен, а если греческое духовенство его благословило, это только свидетельствует о невысоком уровне его благочестия. Некоторые духовные договорились до того, что Димитрий, рожденный от неканонического пятого брака, и вообще, собственно говоря, незаконнорожденный. Романов и Голицын пришли к соглашению и решили поддерживать кандидатуру Василия в регенты.
Тем не менее старик Бельский пустил в ход весь свой талант политического интригана. Заседание Думы закончилось дракой с пусканием ход посохов и кулаков. После этого на протяжении недели в Москве творилось невообразимое. Посадские на улицах дрались дрекольем. Дворянская гвардия раскололась и перессорилась, утратив всякое подобие дисциплины, и по утрам на Чертолье и у Сивцева вражка находили гвардейцев, убитых в сабельных поединках. Бояре стягивали в Москву отряды боевых холопов. Басманов, командуя московским стрелецким корпусом, опасался действовать жестко – стрельцы были ненадежны, многие из них помнили Бельского в качестве своего шефа. Кремль однако удерживал Василий Голицын с верным ему отрядом дворянской гвардии. Романов успел подготовится. К концу недели в Москву вступили полки заранее отмобилизованного Ростовского, Ярославского и Галицкого дворянства – удельных вассалов царевича Василия Ивановича. Царевич, сопровождаемый большинством бояр и патриархом с его клиром, вступил в Кремль, и заявил, что берет на себя управление до созыва Земского собора, которому и должно «всей землей» определить образ правления до совершеннолетия императора. Бельский и Шуйские вынуждены были бежать из Москвы.
Собор был созван ровно через месяц, при чем Романов с Голицыным и патриарх развернули мощную пропагандистскую кампанию за Василия. Как и следовало ожидать, Собор не признал Димитрия царем, и одобрил кандидатуру царевича Василия в качестве правителя до совершеннолетия царя Ивана Юрьевича. Одновременно для завоевания поддержки дворянства был принят закон, согласно которому введенное Грозным для колонизируемых земель юга право «родового поместья» было теперь распостранено на все поместное землевладение. Дворяне получили право передавать поместья по наследству, обменивать, отдавать в приданное (разумеется при условии несения службы), что обеспечило их массовую поддержку новому московскому правительству, сформированному Голицыным и Романовым.
Ну по крови они не родственники, Ксения просто вдова его племянника. Вселенский патриарх благословил. И все греческое духовенство дружно согласилось, ибо грекам это очень нужно.
В брачных вопросах считается муж=жене. Т.е. Дмитрий и Ксения имеют 3-ю степень родства. Такие браки категорически запрещены. Патриарх будет иметь ОООЧЕНЬ большие проблемы с благословением такого брака. И я сомневаюсь, что даст благословение на такое.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 25
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Ряды альтисториков растут 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума